Сан Саныч сидел в кабинете чисто выбритый и в белоснежнойрубашке. Надежда нехотя занялась делами, потом он вызвал ее к себе в кабинет,стал что-то нудно объяснять, увидел, что она не слушает, остановился и спросил,о чем она собственно думает?

– О диете, – честно ответила она.

– О какой диете?

– Английской. Два дня белковых, два дня овощных,разгрузочный день на кефире.

– Да выбросите вы эту чушь из головы!

– Вам легко говорить, – вздохнула Надежда, –вы вон какой худой.

– Вот что, идите, Надежда Николаевна, и займитесьнаконец делом.

Надежда сделала обиженное лицо и вышла.

В первом же секторе, у соседей, Надежде повезло. ЛаборанткаАлла Ивановна с понедельника села на больничный по обострению печени, и у нееза столом тихонько сидела Лиля Зайцеваева. Вернее, настоящая ее фамилия былаЗайцева, а еще раньше до замужества – Берендеева. Лиля Берендеева была в своемроде уникальной личностью. Дело в том, что никто никогда не видел Лилю счистыми волосами. В любой день недели, в будни и в праздники на голове у неебыли не волосы, а какая-то жирная пакля, которая вместе с платьем в крупнуюкоричневую клетку создавала потрясающий эффект. При этом Лиля вовсе не быланеряхой, потому что к платью каждый день был пришит чистый белый воротничок.Дамское общество долго не могло разгадать этот ребус, пока Поляковой не пришлав голову мысль, которая была проста как все гениальное. Оказалось, что Лиляустраивает, так сказать, банный день регулярно раз в неделю по пятницам,поэтому к понедельнику волосы уже пачкались. Почему-то мысль мыть волосы чащепросто не приходила ей в голову. В ответ на все доброжелательные инедоброжелательные советы Лиля только улыбалась. Так продолжалось долгое время,пока Лиля вдруг не вышла замуж. Дамы поверили в это только тогда, когда своимиглазами увидели, что Лилю регулярно встречает после работы муж – худенькиймальчик в очках. Лиля постриглась, выбросила жуткое клетчатое платье и сталанаконец похожа на человека. Когда же она принесла паспорт с новой фамилией,случилось следующее.

Зарплату в институте давно уже централизованно считалкомпьютер. Девочка-оператор внесла в ведомость фамилию Зайцева, забыв стеретьфамилию Берендеева, так что после Зайцевой остался кусочек Берендеевой.Получилось Зайцеваева. Новая фамилия понравилась всем, кроме Лили. Отделпотешался два раза в месяц – в аванс и в получку, а на робкие просьбы Лилипойти в бухгалтерию и навести в ведомости порядок, секретарша Зинаида Павловнане уставала отчитывать ее в коридоре глубоким контральто: «Ты будешь десять раззамуж выходить, а я должна бегать!»

С Лилей Надежда управилась довольно быстро: она простовыгребла из ящика все увольнительные, папки и журналы по гражданской обороне иунесла к себе, пообещав вернуть по первому требованию.

В следующей комнате Надежда, как и собиралась, подоспела кодиннадцатичасовому общему чаю. Она очень натурально смутилась, хотела выйти,но ей не позволили и усадили за стол с чашкой. Народ в этом секторе подобралсявеселый, начальник был молодой, заводной, Надежду уважал за спокойный характери неоднократно звал к себе работать. Вернулась из командировки ЛеночкаКостикова, привезла документацию по новому заказу и торт «Птичье молоко». Подобщий хохот Лена в который раз начала рассказывать Надежде свою историю.

В Москву должен был ехать Главный конструктор на утверждениеважного заказа, но в последний момент что-то там перерешили, Москва колебалась,поэтому Главный не поехал, а в Москву послали Леночку просто привезтидокументы. Билет был уже заказан, отменять ничего не стали, а так как Главныйконструктор по рангу приравнивается к генералу и директору завода, то Лена впервый раз в жизни оказалась в СВ. Придя пораньше, она скромно села в уголке истала ждать отправления поезда. На второе место явился какой-то плешивый хмырь.Увидев Леночкины опрометчиво выставленные на общее обозрение круглые коленки,хмырь плотоядно улыбнулся и, по выражению Леночки, совершенно потерялчеловеческий облик. Когда до Леночки дошло, что ей предстоит провести целуюночь наедине с этим типом, она, дождавшись отправления поезда, отважноотправилась по вагону, заглядывая во все купе, с целью найти подходящегочеловека, чтобы поменяться местами.

– И вот, представляете, Надежда Николаевна, иду я повагону, везде мужчины такие солидные, все начальники, все с портфелями, и вдругслышу из одного купе женский смех. Ну, думаю, повезло. Стучусь, там дядькатакой крупный и девица шикарная. Я и говорю ей: давайте, мол, поменяемся, чтобынам с вами в одном купе ехать. А они так друг на друга посмотрели, а потом какзахохочут, остановиться не могут, этот дядька покраснел весь, я думала, вообщезадохнется. А я чуть со стыда не сгорела за свою глупость, потом проводник меняпожалел, иди, говорит, в последнее купе, там мужчина с женщиной посторонниеедут. И правда, мужчина такой приличный, на вашего Лебедева похож, сразусогласился, собрал вещи и вышел. А зато тетка так на меня посмотрела, что ядумаю, уж лучше бы с тем хмырем ночевала, отбилась бы как-нибудь, а так тетканочью подушкой еще придушит. Ну, сидим, друг на друга смотрим, потом чайкупопили, ее как прорвало. Рассказала мне, что живет она вроде ничего, замужем,детей двое, но муж ей изменяет с близкой подругой. И как узнала она об этом,так с тех пор сама не своя и жить не хочется. Разводиться с мужем нельзя, наквартиру они стоят в очереди от его работы, да и зачем же этой стерве, близкойподруге то есть, собственного мужа за просто так отдавать!

И посоветовали ей умные люди мужу изменить, может, полегчаетна душе. А где мужика-то найти? Работает она в такой же организации, как наша,подходящих мужчин там мало, все на виду, если что и выйдет, сплетни пойдут – неотмоешься. До мужа дойдет, а ему только повод дай – сразу ее бросит. А тут ее вкомандировку послали, и такой случай удобный она из-за меня упустила. И так мнеее жалко стало, что хоть обратно к тому хмырю беги! Ни за что больше в СВ непоеду!

Пока все оживленно обсуждали Леночкин рассказ, Надеждатихонько порылась в столе с увольнительными. Какие-то быстренько просмотрела, аодну книжку за сентябрь выпросила с собой, якобы у нее потерялась стараяувольнительная и не попала ли к ним случайно, а то теперь в отделе режима новуюкнижку не дают.

В следующем секторе Надежда застала гробовую тишину. Этобыло неожиданно, потому что по сведениям Надежды начальник сектора ЯковМихайлович Свердлин («Прошу не путать!» – всегда сердился Яков Михайлович,когда его фамилию по привычке называли неправильно), так вот, Яков Михайловичвзял две недели за свой счет по уходу за детьми или за внуками, на этот счетмнения сотрудников разделились.

Дело в том, что в жизни Якова Михайловича была большаялюбовь – его собака сенбернар Манечка. На самом деле у нее было очень длинноеиностранное имя, паспорт и родословная, но Яков Михайлович нежно называл ееМанечкой. Манечка успешно заменяла Якову Михайловичу все увлечения,несостоявшуюся карьеру, детей и вообще всех родственников, кроме жены.Говорили, что в молодости он подавал большие надежды, даже с налету защитилкакую-то блестящую диссертацию в университете, но потом, естественно из-занациональности, ни в какую приличную контору не попал, а только смог устроитьсяв институт начальником сектора, по протекции замдиректора Слуцкого, с которымдавно приятельствовал и даже дружил домами.