– Азарова, ты случайно не знаешь, меня никто неискал? – спросила тренерша, приближаясь. Она почему-то редко называлаАлину по имени.

Девушка облегченно выдохнула – видимо, взбучки она избежала,так что можно расслабиться.

– Нет, Маргарита Эрнестовна, а что?

– Да девочку сегодня должны привести, Снежану Ганину. Может,слышала о такой?

Алина отрицательно замотала головой и поинтересовалась:

– А кто это?

– Очень одаренная теннисистка. С перспективами. Взялаюниорский кубок мира в Нидерландах и все возможные в родной Белоруссии. Теперьк кубку Кремля готовится.

– А вы при чем? – не очень вежливо осведомилась Алина, обидевшисьна комплимент в адрес другой спортсменки. Она была очень ревнива к успехудругих, особенно если его признавала Маргарита, от которой ничего кроме«нормально сыграла» ей самой слышать не доводилось.

– У меня тренироваться будет.

– Так она же из Белоруссии.

– Сейчас девочка с родителями перебралась в Москву. Сменилагражданство. На предстоящем кубке будет представлять Россию.

– И сколько девочке?

– Как и тебе, семнадцать. – Маргарита хмуро взглянулана подопечную и добавила: – Но смотри, чего она уже добилась!

Алина вспыхнула и, не говоря ни слова, развернулась, чтобыуйти. Однако тренерша схватила ее за рукав:

– Если увидишь Ганину, проводи ко мне.

Алина буркнула «ладно» и убежала в раздевалку.

Настроение было испорчено. И даже восхищенные, с оттенкомзависти, взгляды девчонок, бросаемые на ее налитую грудь во время переодевания,не смогли его улучшить. Алина злилась. От злости швыряла полотенце, носки,резинку для волос. И надо было этой Ганиной-Фиганиной припереться именно в ее школу,навязаться именно ее тренеру! Теперь все будут охать, ахать, умиляться при видепровинциалки-новенькой, особенно Маргарита, вечно недовольная результатамисвоей подопечной Азаровой. Вот, скажет, посмотри на Снежаночку, кубков у нее –на полке не помещаются, а у тебя только три. И упорная она, и быстрая, исерьезная...

Алина зло пнула дверцу своего ящика. И имя-то у этойГаниной, будто по заказу: звучное, красивое. Не то что у нее. И выглядит она,наверное, при таком-то имени о-го-го. Скорее всего, блондинка с белоснежнойкожей, не зря же ее родители Снежаной назвали. Алине от таких мыслей стало ещехуже. Она ведь привыкла быть королевой. Если не корта, то хотя бы красоты.

– Азарова, чего зависла? Ну-ка марш в зал! – услышалаАлина грозный окрик тренерши и поспешила из раздевалки.

Но на протяжении всей тренировки образ белокурой соперницыне давал Алине сосредоточиться. Успокоилась она только тогда, когда в темномкоридоре школы юный легкоатлет признался ей в любви.

Алина проснулась оттого, что кто-то тряс ее за плечо. Онаоткрыла один глаз и увидела перед собой недовольное мамино лицо.

– Чего тебе? – хриплым со сна голосом спросила Алина.

– Вставай.

Девушка посмотрела на часы – они показывали десять минутдевятого – и недовольно отмахнулась.

– Рано еще, мне сегодня к десяти. – Она отвернулась отматери, проворчав: – Поспать не дадут.

– А мне дадут? – истерично выкрикнула мама Галя. –Я с ночной пришла. Только легла, а тут этот твой...

Алина села на кровати, соображая, кого подразумевает мама. Итолько теперь, когда сон совсем слетел, услышала пронзительный звукавтомобильного гудка, врывающийся в квартиру с улицы через приоткрытуюфорточку.

– Эдик, что ли, приперся?

– А кто еще? – более спокойно сказала мать. –Сигналит, дурила, уже пятнадцать минут. Весь дом, наверное, разбудил.

– И правда, дурила, – хмыкнула Алина.

– Выгляни хоть, а то не уберется ведь до вечера, –устало произнесла мама, выходя из комнаты.

Алина подбежала к окну. Выглянула. Во дворе, сияясеребристыми боками, стоял красавец-автомобиль марки «БМВ». Рядом с ним,сверкая фарфоровыми зубами, маячил Эдик – мужчина, не в пример своему авто,неказистый, даже несмотря на дорогое пальто и ботинки из змеиной кожи.

Алина высунулась в форточку и крикнула:

– Ты чего расшумелся?

– Алина! – обрадовался Эдик. И, подняв голову к ееокну, прокричал: – Я подарочек тебе привез!

– Какой?

– Вот! – Он вытянул вверх руку, в которой была зажатабольшущая плетеная корзина. – Ты же говорила, что тебе перед кубком надохорошо питаться, вот я и купил все необходимое. – Эдик залез своейкороткопалой пятерней под бумагу, закрывавшую гостинцы, и вытащил белыйпузырек. – Даже витамины достал, про которые ты говорила. Еще тут икра,лосось, печеночный паштет... что еще... мюсли, йогурты и прочая полезнаягадость.

– Поднимайся, – милостиво скомандовала Алина, послечего захлопнула форточку.

Девушка накинула халатик, причесалась и даже чуточкуподкрасила щеки, отметив, что выглядит удивительно хорошо. А как еще можетвыглядеть юная девушка с длинными русыми волосами, синими бархатными глазами ипухлыми губами?

В дверь позвонили, и Алина пошла открывать. Как и следовалоожидать, явился Эдик с корзиной. Вообще-то вот уже лет шесть мужчину звалиЭдуардом Петровичем – величать просто по имени столь солидного бизнесмена, даеще и отца троих детей-подростков, никто не решался. Познакомились Алина и Эдикна одном столичном турнире, в котором она принимала участие, а господинпредприниматель выступал в роли спонсора. К слову, Алина тогда позорнопроиграла, но в качестве утешительного приза получила господинапредпринимателя.

В первый же день знакомства Эдик повел Алину в ресторан, гдеони провели прекрасный вечер, к концу которого ошалевший от сексуальногомагнетизма юной теннисистки бизнесмен сделал ей непристойное предложение. Кромеотказа в тот памятный вечер он получил еще и стаканом по голове.

Так завязался их роман. Хотя, по большому счету, ихотношения назвать романом можно было с большой натяжкой. А сводились они кследующему: Эдик заваливал Алину подарками (между прочим, не слишком дорогими,поскольку, видите ли, считал, что дорогие могут ее оскорбить) и все ждал, когданеприступная она ему отдастся, девушка же тянула время, набивая себе цену.Знала, что девственность стоит дорого, и намеревалась продать ее за оченьбольшие деньги.

Сейчас Эдик с корзиной в руках проследовал за Алиней накухню. Он шел на пару шагов сзади, и взгляд его, вожделеющей и тоскливый,буравил ягодицы девушки. Алина обернулась и, увидев выражение лица своегоухажера, хмыкнула – ей нравилось его дразнить. И шелковый халатик, еле-елеприкрывающий попку, она накинула не случайно, ведь выглядит в нем особеннособлазнительно. К тому же вырез у него был настолько глубоким, что если резкоповернуться, ее небольшие, но округлые, по-взрослому спелые грудки простовываливаются наружу.