– Искру бы, – сказал я.

– Зачем?

– Тут факелы.

Марк завозился… и на меня вдруг дохнуло холодом.

– Щенок! – от неожиданности я повысил голос. – Да ты…

– Возьмите.

В мою ладонь лег теплый металлический цилиндрик. Не веряудаче, я откинул колпачок, провернул колесико. Вспыхнул желтый язычок пламени,вырвал из темноты бледное лицо Марка.

– И что еще у тебя на Слово привязано? – спросил я.

Мальчишка не ответил. Лишь жадно смотрел на зажигалку.Спохватившись, я подошел к факелу, запалил. Пламя разгорелось мигом. Недолгофакелу жить, зато ярко.

– Царапины сильно кровоточат? – Зажигалка была чуть липкой,я отер ее о штаны.

Марк глянул на ладони:

– Нет уже… почти…

– Хорошо. Будет урок, как за лезвие хвататься…

Покрутив в руке зажигалку, я вновь ощутил завистливоевосхищение. До чего ж хороша работа! Корпус серебряный, ни щелочки, керосиндержит крепко, зубчатое колесико само просится под пальцы, крышка на стальнойпружинке. На серебре узорная вязь… та же, что на клинке, кстати.

Да, либо ты, мальчик, вор получше меня, либо кто-то крепкотебя любит.

– Держи. – Я отдал зажигалку. – Что еще у тебя есть?

Марк колебался.

– Отбирать не буду. Даже показать не прошу. Только лучшезнать, что у нас в запасе на трудную минуту. Что еще прячешь?

– Кольцо… перстень.

– Еще?

– Больше ничего.

Слишком быстро он ответил. Я воткнул факел в держалку, селперед Марком, сказал наставительно:

– Мальчик, из-за тебя я жизнью рискую. Мне твоя ухоронка ненужна. Живы будем – можешь мне кинжал подарить, вот и сквитаемся. Но сейчас намкаждый гвоздь, каждая веревочка, каждая монетка в помощь. Ты вот понимаешь, чтоесть замки, которые я перстнем открою быстрее, чем кинжалом?

Марк покачал головой.

– Я должен знать, что ты на Слове прячешь. Настанет нужда –попрошу. Нет – так и не вспомню.

– Книга у меня еще там. И все.

– Толстая книга?

– Не очень.

– Все равно может сгодиться. Факелов надолго не хватит…

У него глаза раскрылись, как от боли. Мальчишка замоталголовой, отодвигаясь от меня:

– Нет…

– Ты что?

– Нет! Я не дам! Она одна в мире такая! Нельзя ее жечь!

Ну вот. Задел за живое.

– Хорошо, – согласился я. – Твое дело, парень. Не дашь такне дашь.

Он все не мог успокоиться:

– Ильмар, вы поймите! Вот этот кинжал… можно еще такой жесделать. Даже лучше. А книгу, если сжечь, то все! Такой уже не будет!

– Успокойся, – попросил я. – Сказал, не дашь, – все.Разговор кончен.

Мальчишка неуверенно кивнул.

– Нам тут сидеть до вечера, – сказал я. – Даже дольше,уходить под утро станем. Факел сейчас догорит, новый пока палить не станем. Такчто давай… располагайся.

И сам я последовал этому совету. Прошелся по камере… хотьчто-то бы осталось – сукна грубого кусок, или полено, под голову подложить.Ничего. Все выгреб купец. И в стенах дверей больше нет, один выход.

А в полу?

Мысль была дурацкая. И все же – видал я сейфы с двойнымдном, видал и тайники в тайнике. Опустив факел, я всмотрелся в доски пола.

Надо же!

Еще люк.

– Подержи огонь, – велел я Марку. Тот торопливо подполз начетвереньках. – Еще одна ухоронка, – пояснил я. – Купец-то был не прост…

Этот люк я открывал не спеша. И шуметь не стоило, вдругстража уже в дом заглянула, и кинжал стоило поберечь. Когда люк пошел вверх,Марк подполз под самую руку, с простодушным любопытством заглядывая под пол.

– Сестра-Покровительница… – только и вымолвил я.

Пространство под вторым люком было куда меньше. По сути,просто большая яма. Зато – не пустая. Вся заложенная мохнатыми от рыжей трухикирпичами.

– Понимаешь? – схватив Марка за плечо, спросил я. – А?Пацан? Чуешь?

Конечно, запах не такой приятный, как от специй. Затобудоражит побольше.

Нагнувшись, я поднял один кирпич. Руки обсыпала ржаваятруха. Ну и сволочь купец, гад заезжий! Ладно, что ворованное скупал – такзачем бросать-то было на погибель?

– Железо! – сказал я. – Одиннадцать предателей и праведник…это ж надо…

– Хорошее железо? – поинтересовался Марк.

– Плохое. Десятой пробы, а то и восьмой… но…

Я покачал кирпич в ладони.

– Только все равно – здесь центнера два будет, а то и три…

По нынешним скудным временам выходило, что перед нами чутьли не дневная добыча большого рудника. Если доставить на материк все этожелезо… даже если через жадных скупщиков перепродать…

Мне сразу представился огромный каменный дом в центре Парижа– на Сене, рядом с пассажирским портом, – собственный конный выезд,мордоворот-охранник у входа… Шутника можно нанять для смеха…

Вот так – появиться в столице, как граф Крист из книжки. Иначать светскую жизнь.

– И сколько это стоит? – спросил Марк. Я опомнился.

– Довольно много. Нет, ерунда. Ничего это не стоит.

– Почему?

– Ты не забыл, кто мы? Нам бы самим ноги унести. Один слиток– и то тащить опасно. А если вдруг возьмут с ним – кожу живьем сдерут. Всекражи на рудниках на нашу шею повесят.

Я не смеялся и не запугивал Марка. Так оно и было. Отнайденного клада пользы нам ни на грош. Одежда, оружие, горстка монет – этопошло бы в дело. А так – лишнее расстройство.

– И думать забудь, – строго сказал я.

– Да я и не думаю…

Не понимает он еще всей цены такого клада. Хорошо ему. А мнетеперь, пусть даже уйду живым, до конца дней будет сниться яма, забитаяжелезом.

Пусть даже низкой пробы.

Конечно, если через год-другой, через пять лет рудникивконец оскудеют, охрану отзовут на материк, народец разбежится… Можно будетнанять корабль или, лучше, купить небольшую яхту. Приплыть, забрать железо, ивот он – дом в городе, экипаж, охрана, вино из лучших погребов, шепот девиц насветских приемах: «А кто такой этот Ильмар? Он так таинственно разбогател… этотак романтично»…