– Замок тебе не открыть, – сказал я. – Слышь, Марк? Тутумение нужно.

Молчал он. Сам все понимает, сопляк.

– Чуть вперед подайся, – велел я, – чтобы брус тебе на плечилег.

– Поймут…

– Что плетешься как вошь! – завопил я в полный голос. И пнулмальчишку по заду. Марк дернулся, рванулся вдоль каната, прижался к деревяшке,что его канат щемила.

Стражники захохотали. Ясное дело, у каторжников нервы невыдерживают. Все развлечение.

Я продвинулся вслед за мальчишкой, впился взглядом в замок.Эх, не везет, германская работа, с таким всегда трудно справиться…

– Не усердствуй! – бросил мне возвращающийся стражник. –Задохнется пацан…

Отмычку бы мне, тонкую отмычку, да с двойным изгибом, тогдабы справился…

А мы уже к площади Кнута приближались. Самое место бежать.Дальше по холмам потянемся, там места голые да безлюдные, не укрыться…

Эх, германская работа, хорошая сталь, тугая пружина, ключ втри прорези…

Никогда мне такой замок ножом не открыть!

И когда я понял это, так сразу и начал действовать. Нельзяпанике поддаваться.

– Нож! – прошипел я в спину Марку.

Хоть сейчас не ослушался.

Повел рукой – будто потянулся куда-то, далеко-далеко… Дажена меня холодом дохнуло, когда в руке у пацана кинжал сверкнул.

Хороший клинок.

За такой клинок домик в пригороде отдают без торга.

Протянул я руку Марку через плечо, нож взял – у парня пальцызадрожали, но отдал, смирился. И даже, хоть я и не просил, придержал брус,приподнял, чтобы мне орудовать было легче.

Одно хорошо – стражники сейчас на нас не смотрели, в хвостеколонны порядок наводили. И впереди толпы не было. Только маленькаядевочка-замарашка на углу стояла, сосала грязный палец да на нас смотрела. Будьпостарше – сразу бы крик подняла. А так только глазенки вспыхнули, уставиласьна нож, руки опустила, рот закрыть забыла…

Смотри, смотри, маленькая, только не кричи, прошу тебя!Сестра-Покровительница не велит беглецов выдавать! Не кричи, прошу, пошлет тебеСестра куклу фарфоровую, платье новое, как вырастешь – мужа богатого и дом –полную чашу. Только не кричи!

Так я про себя девочку заклинал, а сам в замке орудовал ивроде нащупал что-то, только вот сталь скрипела, и нож блестел на солнце,значит, времени у меня – до пяти сосчитать, не больше…

За спиной уже поняли. Славко-дубина рык издал –приготовился. Вот такие всегда из чужого умения пользу получают! Кузнецкрякнул, с шага сбился, видно, решил что-то сказать, да никак с языкомуправиться не мог…

– Эй, чего творите? – крикнул кто-то из конвоя. Еще неувидел, но почувствовал – все, пропадаю, что же ты, Сестра, за что так надсмеялась…

И стоило мне Сестре взмолиться, как замок проклятый щелкнул,дужка раскрылась, из прорезей вылетела, деревяшка разошлась и под ноги упала.Марк запнулся, я подпихнул его – он мигом с каната слетел, – и сам следомрванулся. А дальше уже напирали – и Славко, и кузнец, и все остальные. Кто ивпрямь бежать решил, кого напором понесло.

На это я и рассчитывал.

Как рыбешки с порвавшегося кукана, рассыпались каторжники поулице. Те, кто подурнее, вперед кинулись бежать. Ага, на площадь, прямо толпе влапы. За поимку беглого – три монеты плата. А если голову, руку или ногубеглого принесешь – две. Ох, не дура же толпа, умеет складывать. Умеет иотнимать. Толпа, она чудовище, но никак не дура.

Те, кто позлее да поотчаяннее, на стражников бросились.Того, что с пулевиком, сразу с ног сбили. Может, и остальных задавят толпой.Все бывает. Может, и корабль потом в порту отобьют.

Только поднимут с гарнизона пару планёров, да и сожгут ихвместе с кораблем…

А я, как последний идиот, с мальчишкой боролся. Марк у менянож выдирал, уже пальцы изрезал, но не отпускал.

Нет, парень, мне с тобой умирать не с руки!

Я выпустил нож – пусть натешится, может, зарезаться успеет,– и бросился в узкую боковую улочку, на ходу петлю с шеи сдирая. Рядом бежаликузнец и Славко – это ж надо, кто умнее всех оказался!

И тут Славко, по своей злобе и общей тупости, ошибкусовершил. Прямо на пути оказалась та девчонка, по малолетству не додумавшаясяубежать.

– С дороги! – завопил Славко и отшвырнул девочку. Ну зачем,спрашивается? Времени больше потратил, чем если бы обежал ее!

– Женщин обижаешь! – взвыл кузнец. В голосе не только яростьбыла, еще и восторг. Наконец-то он убедился, что Славко – мерзавец.

Через миг здоровяк уже прижал душегубца к стене какой-толавки и молотил головой о стену, выкликая:

– Нельзя женщин трогать! Грех! Нельзя женщин трогать! Винисьперед малышкой! Нельзя…

Я пробежал мимо вопящего Славко, гневающегося кузнеца иревущей девочки. Ничего с ней и не случилось страшного…

Ах, Сестра, спасибо, Сестра! Не оставь и кузнеца в заботахсвоих, хороший он человек, просто темный. Сейчас народ набежит, стражники изпорта подтянутся – может, и не убьют его? Бежать вроде не пытается, стоит,душегубца колотит. Может, и уцелеет. В рудниках нужны работники.

Ах, Сестра, дай мне уйти…

– Ильмар!

Я обернулся на бегу. Надо же, Марк тоже сообразил, кудабежать. И бежал хорошо, догнал. Ножа у него в руках уже не было, конечно, и отпетли он тоже избавился.

– Щенок сопливый! – выдохнул я. – Чуть все не попортил…

– Не бросайте меня!

Хотел было я огрызнуться, но передумал. Нельзя, после тогокак судьба смилостивилась, в помощи другим отказывать. Вмиг все переменится.

Я просто продолжил бежать, с легкой надеждой, что пацан самотстанет. Но мальчик явно был не из слабаков.

Дважды навстречу попадались люди. Однако первый, крепкий, ноумный мужик, не рискнул нас останавливать, а не в меру воинственного старика склюкой я скрепя сердце уложил на мостовую одним ударом.

Не дело тебе, дедуля, чужой крови жаждать. Не по возрасту.

– Ильмар…

Мальчишка начал отставать. Ноги у него, может, и быстрые,молодые, зато я всю жизнь в бегах провел.

– Ильмар…

Направление я правильно выбрал. Дома вокруг тянулись всеплоше и плоше, а потом и вовсе пошли развалины, давним пожаром оставленные. Подногами уже не мостовая, а просто земля утрамбованная, трава кое-где лезет.Полгорода такие вот, заброшенные. Даже на Печальных Островах шахты пустеют, вотнародец и разъезжается.