– Могу и я.

– Лучше подумай как следует, – сказал Мейсон. – Я тебяпросто предупреждаю.

– О чем?

– О том, что, если ты хочешь подписать жалобу, гдеутверждается, что мой клиент невменяем, тебе лучше провести более тщательноерасследование. Иначе у тебя могут возникнуть неприятности.

– Джентльмены, джентльмены, – вмешался Фоули. – Не будемспорить, прошу вас. В конце концов, речь идет о том, чтобы помочь бедномумистеру Картрайту. Я не питаю к нему дурных чувств. Он мой сосед, и, хотядосаждает мне, я уверен, что его поведение обусловлено душевной болезнью, ихочу в этом разобраться. Если окажется, что Картрайт не сумасшедший, то я,естественно, приму меры, чтобы он не повторял своих заявлений насчет моейсобаки и моих домочадцев.

– Твоя тактика ни к чему не приведет, Перри, – обратился кадвокату Доркас. – Мистер Фоули вправе так действовать. Ведь ты привел сюдаКартрайта, потому что хотел предупредить возможные шаги против злонамеренногопреследования. Если Картрайт правильно изложил нам все факты, значит, ондействовал в соответствии со своими правами. Если же он исказил или передернулих – тогда другой разговор.

Мейсон мрачно усмехнулся.

– Пытаетесь найти основания для судебного иска? – спросил ону Фоули.

– Вовсе нет, – возразил тот.

– Ну, я просто напоминаю вам обоим то, о чем вы позабыли, –заметил Мейсон, – а именно, что никакой жалобы не было подано и никакой ордерне был выписан. Заместитель окружного прокурора решил написать вам письмо – воти все. Не так ли, Доркас?

– С юридической точки зрения так, – нехотя согласился Доркас.– Но если этот человек ведет себя как безумный, необходимо принять какие-томеры.

– Все твои предположения относительно его безумия основанына заявлении мистера Фоули, что собака не выла, верно?

– Естественно, но мистер Фоули утверждает, что у него естьсвидетели, которые могут подтвердить это заявление.

– Да, он так говорит, – не уступал Мейсон, – но, пока ты непобеседуешь с этими свидетелями, ты не можешь знать, кто из них двоих безумен.Может быть, как раз мистер Фоули.

Высокий мужчина засмеялся, но его смех казался деланым, аглаза угрожающе блеснули.

– Насколько я понимаю, – осведомился Доркас, – ты хочешь,чтобы мы провели дальнейшее расследование, прежде чем принимать меры?

– Разумеется, – ответил Мейсон. – На основании слов моегоклиента ты ограничился написанием письма. Если хочешь написать мистеруКартрайту уведомление о том, что мистер Фоули называет его сумасшедшим, я невозражаю. Но если ты пойдешь дальше, опираясь только на неподтвержденноезаявление мистера Фоули, я намерен отстаивать права моего клиента.

Доркас снял телефонную трубку и потребовал соединить его софисом шерифа.

– Я хочу поговорить с Биллом Пембертоном, – сказал он спустянесколько секунд. – Алло, Билл? Это Пит Доркас. Слушай, у меня в кабинетедиспут по поводу пары миллионеров с Милпас-драйв. Речь идет о собаке: одинутверждает, что она воет, а другой – что нет. Перри Мейсон представляет одногоиз них и требует расследования. Можешь прийти сюда и все уладить? – Выслушавответ, Доркас кивнул: – Отлично, приходи прямо сейчас.

Он положил трубку и устремил холодный взгляд на Мейсона:

– Раз ты настаиваешь, Перри, мы проведем расследование. Еслиокажется, что твой клиент душевнобольной и сделал ложные заявления, мыпотребуем принудительного лечения, разве только ты найдешь какого-нибудьродственника, который обеспечит ему лечение частным образом.

– Теперь ты рассуждаешь разумно, – одобрил Мейсон. – Почемубы тебе не сказать мне это с самого начала?

– Что именно?

– Чтобы я нашел родственника и обеспечил клиенту лечение.

– Ну, – отозвался Доркас, – он потребовал возбужденияуголовного дела – запустил механизм прокуратуры как будто без всяких на тооснований. А потом пришел мистер Фоули и заявил, что его безопасность подугрозой…

– Вот против этого я и возражаю, – прервал Перри Мейсон. –Не обижайся, Пит, но когда я представляю своего клиента, то сражаюсь за него,если возникает необходимость, до последней капли крови.

Доркас вздохнул и развел руками.

– Что верно, то верно, – промолвил он. – Когда тыпредставляешь клиента, с тобой трудно иметь дело.

– Нет, если с моим клиентом обходятся честно.

– Так и будет, пока я сижу в этом кабинете, – заверил егоДоркас. – Билл Пембертон – человек справедливый, он быстро опросит кого надо иво всем разберется.

– Я хочу его сопровождать, – заявил Мейсон.

– А вы можете пойти с ними, мистер Фоули? – спросил Доркас.

– Когда именно?

– Прямо сейчас – чем скорее, тем лучше.

– Да, – медленно ответил Фоули. – Пожалуй, могу.

На фоне матового дверного стекла появился чей-то силуэт,затем дверь открылась, и костлявый мужчина лет сорока пяти, добродушноусмехаясь, шагнул в кабинет.

– Всем привет, – поздоровался он.

– Здравствуйте, Пембертон, – отозвался Мейсон.

– Билл, – сказал Доркас, – познакомься с мистером Фоули –одной из сторон спора.

Помощник шерифа и Фоули обменялись рукопожатиями, после чегоПембертон протянул руку адвокату:

– Хочу вас поздравить, Мейсон. Вы здорово справились с этимделом об убийстве. Работа настоящего детектива.

– Спасибо, – ответил Мейсон, пожимая ему руку.

– Так о чем идет речь? – спросил Пембертон у Доркаса.

– О воющей собаке, – устало произнес заместитель окружногопрокурора.

– Стоит ли поднимать из-за нее такую суету? – осведомилсяПембертон. – Почему бы просто не дать ей кусок бифштекса, чтобы она заткнулась?

– Она уже заткнулась, – рассмеялся Фоули. – В этом вся беда.

– Мистер Фоули все тебе объяснит по дороге, – сказал Доркас.– Перри представляет интересы противоположной стороны. Все началось с жалобы навоющую собаку, а кончилось шпионажем, манией убийства и еще бог знает чем.Пожалуйста, разберись в этом поскорее. Поговори со свидетелями и доложи мне, ая приму меры на основании твоего рапорта.

– А кто свидетели? – спросил Пембертон.

Фоули начал загибать пальцы:

– Во-первых, Картрайт, утверждающий, будто собака воет, иего экономка. Она может заявить, что слышала собачий вой, но если вы поговоритес ней, то обнаружите, что она глуха как пень и не в состоянии услышать дажегром. Затем моя жена, которая болеет гриппом, но ей уже лучше. Она знает, чтособака не выла. Далее, А Вонг, мой слуга-китаец, и Телма Бентон, моя экономка.Они все могут подтвердить, что никакого воя не было. И наконец, сама собака.