пары текла легко и непринужденно, и мыслям о мести пришлось подождать.

— Как проходят её занятия с Кордом? Ей нравится?

— Да, конечно! Она очень способная, — искренне похвалила девушка. — Она уже на две минуты может дыхание задерживать! У меня всё шло гораздо туже, когда я поступила в Корпус.

— Отлично. Я рад, хоть мама и недовольна.

— Могу я спросить, почему королева всё время цепляется к ней?

Герман замолчал, и Марианна затаила дыхание.

— Как-нибудь в другой раз расскажу, — уклонился он от ответа, и его сестра едва не взвыла под папоротником. — Там всё сложно. Давай поговорим о тебе? Мне бы хотелось получше тебя узнать.

— Если ты из вежливости, то…

— Нет, совсем не из-за этого.

— Тогда почему?

— Ты же сама пригласила меня на прогулку! — добродушно усмехнулся принц.

— Я думала, ты не придёшь…

— То есть мне уйти?

— Нет! Нет, что ты… Просто я не была уверена, что письмо окажется в твоих руках.

— Марианна!

Девушка под папоротником дернулась, словно её только что обнаружили.

— Да, она против нашей дружбы, — продолжил Герман.

— Понимаю. Если ты…

— Но ей придётся смириться, — тяжело вздохнул он. — Мы с ней действительно не можем быть вместе… всегда.

— Скажи, а если бы я тебя не позвала, ты бы… Прости! — Элла быстро поняла, что перегнула. Молодой человек с недоумением посмотрел на неё, и та быстро добавила: — Я рада, что ты пришёл.

— Я не очень хорошо тебя знаю, но хочу узнать.

Марианна впилась в землю пальцами. Каждое слово брата ранило её так сильно, что не было сил терпеть. Она хотела уйти, несколько раз порывалась сделать это, но новый виток беседы заставлял вернуться на прежний пост. Элла рассказывала о детстве, о своей семье, о том, как все были горды, когда она успешно прошла отбор и поступила на службу в Корпус Левиафанов — элитные войска! — а уж когда ей дали старшего наездника, в подчинении которого находилось не меньше двух десятков человек, то любимица-дочь в глазах родителей стала разве что не королевой. Принцессе было больно. Она подумала о собственной матери, которая начала отдаляться, когда Марианне исполнилось пятнадцать, а теперь, когда ей двадцать два, между ними возникла непреодолимая пропасть. Какая уж тут гордость за дочь…

Разговор стих, и принцесса только сейчас заметила, как сгустились сумерки. Ветер усилился, и она зябко поёжилась в лёгком плаще — погода на архипелаге стремительно менялась, и если несколько дней назад даже глубокой ночью было тепло как днём, то сегодня хотелось поскорее вернуться во дворец. Марианна тихо приподнялась и выглянула в щель укрытия: пара сидела на том же месте, но расстояния между ними больше не было — их плечи плотно прижимались друг к другу.

— Ты хорошая девушка, — чуть тише обычного произнёс брат. — И ты мне нравишься. Я думаю, нам стоит попробовать.

Элла смущённо потупилась.

— Я же просто пригласила тебя погулять…

— Сообщив, что неизвестно что с тобой может случиться на службе, — засмеялся Герман.

— Мне неловко из-за этого…

— Всё хорошо.

Он погладил её по загорелой щеке и потянулся вперёд. Марианна сдерживала крик и рвущуюся ярость. Если брат её обнаружит, это покончит с их добрыми отношениями, если недавняя ссора уже не сделала этого. Принцесса закусила щеку и потянула из прокусанной плоти солоноватую кровь. А Герман всё-таки сделал это, и поцелуй с Эллой затянулся на целую вечность, растаптывая слабую надежду Марианны, что всё останется по-прежнему.

— Ведь кто-то придумал за нас, что это приятно, — прошептала наездница.

— Странные мысли, — улыбнулся принц.

Позади них треснула ветка, и пара обернулась. Они прислушивались к лесным звукам несколько минут и, когда ничего подобного не повторилось, Герман сказал:

— Только, пожалуйста, давай держать всё в тайне.

— Я сама хотела это предложить, — фальшиво ответила девушка.

— Не потому, что я стесняюсь тебя, а потому, что тебя могут использовать против династии. Никогда не забывай об этом.

— Прости! Да, это правильно.

— Не обижайся.

— Нет, какие обиды! — заверила Элла, и теперь в её голосе звучала правда. — Я должна была понимать, что ты не обычный парень из поселка, с которым будет легко и просто…

— Если бы ты подумала об этом раньше, то написала бы письмо?

— Да, — ответ прозвучал раньше, чем был закончен вопрос, и новый поцелуй расцвёл в Солнечном заливе.

— Нам пора возвращаться. Уже поздно, и маме наверняка доложили, что меня нет.

— Она будет сердиться?

— Конечно будет! А сегодня мне бы не хотелось ничего выслушивать, — улыбнулся он и провёл по щеке Эллы пальцем. — Да, чуть не забыл, — прошептал принц, искоса поглядывая за лес, — припомни хорошенько, ты видела в наших водах китов? Насколько я знаю, вы постоянно патрулируете границу.

— Ты имеешь в виду обычных китов? Диких?

— Стал бы я спрашивать об обычных?

Наездница вздохнула, будто что-то знала, но не решалась сказать.

— Мама рассказывает мне далеко не всё. А мне бы хотелось понимать, что на самом деле происходит.

— Если бы ты не был принцем, я бы ни за что не нарушила приказ…

— Я не сомневаюсь в твоей преданности государству.

— Да, бывает, боевые киты заплывают в наши воды…

— В наши? Не в нейтральные?

— В наши.

— И чьи они?

— Без знамён. Специально делают, чтобы в случае чего спихнуть на соседа.

— Кого-нибудь удалось поймать?

— На молодняке приплывают. Ты же знаешь, какие они бешеные, за ними не угнаться.

— Шпионы?

— Наверняка.

— Ты слышала? — Герман резко повернулся, услышав за спиной новый отчетливый звук.

— Я проверю.

Но парень схватил Эллу за руку, и та отступила, давя в себе улыбку.

***

Марианна больше не могла сидеть на месте. Она напряженно слушала разговор и чем больше проходило времени, тем больше она понимала, что пути назад нет. Однажды это должно было произойти, однажды в его сердце забралась бы другая, вытеснив сестру, но что бы это была Элла, её собственная подруга… Нет, не бывать этому! Она не утруждала себя иными размышлениями — а что бы было, если бы вместо Эллы появилась другая, незнакомая девушка? Какие тогда были бы чувства? Принцессе было всё равно. Её душа горела, превращалась в пепел, но феникс мести возрождался снова и затевал огненное пиршество, придумывая самые изощренные козни. Принцесса так увлеклась, что не заметила, как с оглушительным треском сломалась в руке палочка, которую она нервно крутила вот уже несколько минут. Герман услышал. Не мог не услышать и теперь собирается проверять…

Девушка распласталась на земле в надежде на темноту и обманчивые тени леса. Плащ укрыл её с головой, и только маленькая щель, оставленная на крайний случай,