Чтобы не обижать Яну, я взяла сумочку ибросила ее дома в ванной. Но потом настал момент, когда у меня закончиласьлюбимая пена, и я, не желая нестись в магазин, решила воспользоваться сувениромот «Эгоп». С тех пор пользуюсь только средствами этой мало кому известнойфирмы.

И вот пожалуйста – в ванной у Гаврилина полныйих ассортимент. Доведись мне плескаться тут, я не испытала бы ни малейшегодискомфорта. Ба, да здесь и моя любимая зубная паста. И щетка с мягкойщетинкой! И духи, от запаха которых я прихожу в восторг, и удобная расческа сзакругленными зубьями, и фен с диффузором, и даже халат – махровый,нежно-розовый, украшенный изображением облаков… Окончательно меня добилапижама. Допустим, неведомая мне дама любит косметику «Эгоп», следовательно, мыс ней чем-то схожи. Но пижама! Очень хорошо помню, как хохотал Олег, когда впервыеувидел жену в голубых байковых штанишках и курточке. Я даже обиделась идовольно резко спросила:

– Отчего ты столь бурно веселишься?

– Где ты раздобыла эту красотищу? –смеясь, простонал супруг.

– На рынке, – призналась я. –Не слишком дорогая пижама, но очень уютная! Все эти модные шелковые одеянияочень холодные и скользкие, а кружева на них колючие. Сам, между прочим,нацепил старую футболку.

– Я ничего ж не сказал! – попыталсяоправдаться Куприн.

– Зато красноречиво смеялся! – ещесильнее обозлилась я. – Некрасиво так ржать над женой!

– Я не над тобой, а над пижамой, –уточнил Олег. – Ну и рожи!

– Просто я смыла косметику! –взорвалась я.

– Да я про твою пижамку. Ты хотьразглядела, какой на ней рисунок?

– Геометрический орнамент.

– Держите меня семеро! Собачьи морды.

Я подошла к зеркалу, внимательно изучила тканьи протянула:

– Действительно. Наверное, продавщицаперепутала, я выбирала другую расцветку: на голубом фоне пирамиды, квадраты и кубы.

– А тут боксер, бульдог, такса,борзая, – начал тыкать пальцем супруг. – Можно всю ночь разглядывать!

Я легла в кровать и не удержалась от ядовитогозамечания:

– Конечно, некоторым только и остается,что разглядывать пижаму жены! На другое сил уже нет.

Куприн обиделся и отвернулся, я хотела сделатьпопытку к примирению, но заснула. С тех пор пижама с собаками служит в нашейсемье неким маяком: если я надеваю ее, Олег сразу понимает, что жена абсолютноне расположена к радостям брака, и берет газету.

Может, у Гаврилина с любовницей существовалата же традиция? Я машинально пощупала мягкую байку и онемела. Секундочку, ноэто МОЯ пижама! Вот же – одна из пуговиц пришита к куртке не синими, а красныминитками. Это Я, не найдя нужную катушку, схватила первую попавшуюся под руки.Вот темно-коричневое пятно на груди. Это Я лопала в кровати эскимо, уронила насебя кусок шоколада и измазала пижамку. Просто бред!

Ощущая себя героиней триллера, я взялафланелевую куртку, надела ее и посмотрел в зеркало. Это МОЯ пижама! Или я схожус ума?

Я вспомнила, что пижаму не надевала уженеделю. Почему?! Да ее просто не было в моей ванной!

Не знаю, сколько времени я бы простояла, какзаяц, испуганный ударом молнии, но тут вновь ожил телефон.

– Как пейзаж? – поинтересовалсямерзкий голос.

– Д-да… – еле-еле ответила я.

– Нравится?

– Д-да…

– Хватит заикаться. Чем ты тамзанимаешься?

– С-с-стою.

– Дура! Бегать надо, пока менты неопомнились и не вернулись собирать улики.

– Д-да… – словно одурманеннаянаркозом, согласилась я.

– Живо на кухню, хватай мешок для мусора,запихивай туда свой хабар, неси его в джип и рви когти! Вперед!

Крик подействовал на меня словно удар кнута, язаметалась по коттеджу. Мозг отказывался соображать, ноги-руки работали вавтономном режиме. Ноги бойко носили меня по помещению, руки цапали все, чтобыло моим, а вещичек оказалось много: кружка с изображением черной кошки, двадетектива Бустиновой, розовая шаль, тапки из овчины, косметика и парфюмерия,халат, пижама, зубная щетка, несколько пар нижнего белья, нежно-голубой свитер…

В конце концов получился довольно объемныйпакет.

Притащив его в холл, я выглянула осторожно водвор, удостоверилась, что никого нет, и, стараясь не дышать, на цыпочках пошлак джипу, прижимая к себе тяжелую ношу.

– Лена! – раздался голос за спиной.

Ноги прилипли к дорожке.

– Лена! – повторила незнакомаяженщина.

Я попыталась сделать шаг, но потерпеланеудачу, ступни словно приварились к плитке.

– Леночка, не бойся, обернись!

Моя голова, словно на шарнирах, повернуласьвлево на девяносто градусов. Вы знаете, что такое таунхаус? Дом на несколькосемей, у каждой имеется двухэтажная квартира и крохотный клочок земли, двери вапартаменты расположены по углам здания. Я не понимаю престижности идороговизны этого вида жилья. Если удалось накопить денег на загородныйкоттедж, лучше выбрать особняк без соседей. Но многим нравятся таунхаусы.Очевидно, Игорь Гаврилин был из их числа. Сейчас из своей двери выглядывала егососедка – пожилая дама в косынке, прикрывавшей бигуди.

– Леночка, – повторила она, –подожди секундочку.

– Вы ко мне обращаетесь? – еле-елепроизнесла я.

– Ты видишь тут еще одну Лену? –засмеялась соседка и начала спускаться по ступенькам, причитая: – Вот беда! Вотгоре! Я тебя понимаю! Он был нехороший человек!

– Кто? – выдавила я из себя.

– Игорь.

– Гаврилин?

– Ну конечно, солнышко! Ты лучше уезжайиз России, купи билет и улетай от греха подальше, – частила она,неторопливым шагом направляясь к дорожке, где все еще в параличе стоялая. – Зачем сейчас-то приехала, Ленуся?

Взгляд дамы упал на пакет.