Сашка безучастно прошёл сквозь освещённую поляну и застыл на месте. Артёму вдруг стало совсем не по себе. Он много где бывал и немало нечисти записал в свой послужной лист, никогда особо не боялся, но сейчас он отчётливо ощущал бегающий по спине неприятный холодок. Тёмный огляделся по сторонам. На первый взгляд поселение походило на давно заброшенную деревню. Со всех сторон к нему подбирались кустарник и деревья. Остался только один дом и пара сараев по бокам. Другие тонули в темноте и зарослях. В единственной уцелевшей избе светились окна. Слева от неё виднелся загон, где по-прежнему спали люди и свиньи. Артём поискал взглядом ребёнка, которого он заметил с коптера, но его нигде не было видно. В воздухе висел отчётливый запах разложения и выгребной ямы. Он только подкреплял смутную тревогу.

Сбоку скрипнула дверь. Тёмный увидел, как из сарая, пошатываясь, вышел мужчина в оборванной одежде. Когда он подошёл ближе к свету, Артём похолодел — то, что он в полумраке принял за грязный рукав, оказалось багровой, тронутой некрозом кожей. Артём неверяще шагнул поближе и увидел копошащихся в почерневших трещинах потревоженных личинок. В лицо ударила тяжёлая волна вони от гниющей раны. Обычный человек выл бы от адской боли. Да и лежал пластом в лихорадке, доживая последние дни, а то и часы. Но мужчина словно не замечал увечья — шаркающей походкой подошёл к хлеву и опустился на колени возле грязного эмалированного таза. Артём присмотрелся — в нём лежали куски заплесневелого хлеба. Глядя, как мужчина ест позеленевший хлеб, Тёмный поймал себя на малодушном желании свалить подальше от этого безумного места и не разбираться, какого хера и почему здесь происходит. Он перевёл взгляд на Севера и вздрогнул от неожиданности. За его спиной на крыльце дома он увидел женщину. Артём был готов поклясться, что не заметил, как она вышла из избы.

Определить возраст было сложно. Ей могло быть и всего лишь около пятидесяти, и больше. Тёмный вспомнил, как её называли в деревне — бабушка Аксинья. На бабушку она походила меньше всего. Скорее, на строгую монахиню или настоятельницу монастыря. Узкое лицо с сеткой неглубоких морщин, холодные светлые глаза. Русые волосы заплетены обручем вокруг головы. Она медленно спустилась с крыльца и подошла к Северу. В каждом её движении читалась уверенность и властность. На него и на Сашку она смотрела с одинаковой холодной презрительностью. Тёмный поймал себя на ещё одной ассоциации — помещица.

— Ты не сделал, что я велела. Почему ты снова не слушаешься? — холодно произнесла она и отвесила Северу хлёсткую пощёчину.

Тот пошатнулся. Молча развернулся и неуклюже пошёл в лес.

— Саш! А ну стой! — крикнул вдогонку Артём, но тот ожидаемо не отреагировал.

Тёмный перевёл взгляд на женщину.

— Какого хера здесь происходит? — недобро спросил он.

Вместо ответа Аксинья подошла к нему. Оглядела с головы до ног, как товар на рынке.

— Тебя я не призывала, но ты останешься здесь. Сгодишься.

Голос у неё был глубокий и звучный, совсем не старческий. Вблизи Артём даже мог назвать её привлекательной, сохранившей былую красоту. Она шагнула ещё ближе. Вокруг сгустилась темнота, отрезая и покосившиеся сараи, и мужчину возле хлева, и сам загон для свиней и людей. Запах тлена унесло порывом лёгкого ветра. Всё стало тише. Тёмный слышал потрескивание пламени в догорающих факелов и видел отражение огня в пронзительных глазах цвета стали. В них можно было потеряться. Аксинья положила ладонь ему на грудь, с нажимом провела по животу. Она ощупывала его так оценивающе, словно выбирала собаку или лошадь, но сейчас это казалось совершенно неважным.

— Сгодишься, — с ледяной улыбкой повторила она и потянулась к волосам Артёма.

Возле его лица блеснуло лезвие ножа. Тёмный в странном оцепенении смотрел, как Аксинья срезала прядь его волос. Сквозь холод в её взгляде проглядывали жестокость и похоть. Артём услышал, как она что-то едва слышно прошептала и вздрогнул — словно очнулся от короткого, но тяжёлого сна. Вернулась заброшенная деревня, в ноздри ударила вонь разложения.

Тёмный тряхнул головой и зло посмотрел на Аксинью. У той в руках был самый обычный обломок ветки. К нему она приматывала красной шерстяной ниткой срезанные волосы, медленно проговаривая слова, которые он не мог разобрать. С каждым витком виски сдавливало сильнее. Всё вокруг снова менялось. Воздух стал чище. Спящих в грязи людей стёрло из реальности. В сознание пробилась одна-единственная мысль — он останется здесь. Она превратит его в такого же безмозглого исполнителя своей воли. Если повезёт, по трекеру отыщут штабные. Если нет — сгниёт заживо вместе с теми, кого она сюда призвала.

— Прекрати! — рявкнул Артём. — Брось!

Аксинья тонко улыбнулась, и в то же мгновение Тёмный почувствовал, что ему в голову словно загнали с десяток раскалённых игл. Перед глазами потемнело. Он шагнул к ней, чтобы отобрать плетение, но ноги подкосились. Артём со стоном упал на колено. Чернота вокруг звучала голосом Аксиньи.

— Заплету твою душу, узелок за узелком…

— Сука… — Тёмный вслепую нащупал кобуру на поясе.

— Узел на воле…

Стало трудно дышать. Словно ткнули мордой в костёр, и от несуществующего жара он не мог ни глаза открыть, ни вдохнуть.

— Да чтоб тебя… — Артём нащупал кобуру и вытащил пистолет, привычным движением снимая его с предохранителя.

Мрак вокруг звучал плаксивыми голосами, как будто все запертые здесь люди заговорили одновременно. Тёмный снова не мог разобрать слов, но он точно знал, что они просят его остаться. Каждое слово ложилось на сознание как камень. Давило, заставляло смириться и принять новую судьбу. Слившийся в одно целое вой вспорол голос ведьмы.

— Узел на сердце…

Артём нечеловеческим усилием воли отогнал проклятое наваждение. Чернота заколыхалась и поползла клочьями. Сошла как талый снег, оставив заляпанное чужим вмешательством сознание. Тёмный с трудом сфокусировал взгляд на женской фигуре. Тревожным набатом погремела догадка — а если ему только мерещится? Что если это кто-то из призванных? Артём в последний момент сместил руку чуть в сторону и нажал на спусковой крючок. Без колебаний. В ночной тишине прозвучал женский крик. Острая боль в голове сразу стихла. Артём судорожно вдохнул полной грудью и тут же снова направил пистолет на Аксинью. Та упала на землю и держалась на раненое плечо. Её лицо исказилось от боли и злости. На земле рядом с ней лежал обломок ветки с примотанными к нему волосами.

Он успел. Или только думал, что