те ёво замки крепки заморьския.

За заморьския замоцьки за железныя,

215 Припирала-то ёго ишше черны́м вязом.

Как ведь тут-то пришло-то утро ранноё;

Приходили мужики новогородьския.

(Шелепугой дралсэ двести пуд.)е

Тут ведь собирались мужики новогородьския

Ко Васильюшкову всё к широку́ двору:

220 «Выходи-ко ты, Василей Боѓуславьёвиць!

Поведём мы тебя к матушки к Непре́-реки;

Ко тому мы тебя мо́сту ко дубовому:

Нам охвота всё отсекци-то твоя-та буйна голова,

Богатырьска-та твоя да всё головушка».

225 Тут Василей сын Богуславьёвиць

Он ведь крепко спит своим сном богатырьскиим.

Шьчо пошло-то то ведь время на други́ сутки;

Тут ведь он всё спит, не пробужаитце.

Тут ёго-то всё родима ёго матушка,

230 Ишше та вдова Овдотья-свет Васильёвна

Тут берёт-то, насыпает она мису красна золота,

Шьчо другу-ту насыпаёт циста се́ребра,

Да третью́-ту насыпает скатна жемцюгу,

Да пошла она ведь всё к князю с подарками.

235 Шьчо приходит ко князю-ту новогоро́чкому;

Не примает ведь князь оть ей подарочёк:

«Не беру ведь у тебя я красна золота,

Не возьму я у тебя да чи́сто се́ребро,

Мне ненадобно твой да всё скатно́ё жемцю́г;

240 Мне подай тольки своёго ты сына́ любимого,

Молодого мне Василья Боѓусла́вьёвича».

Как пошла-то бедна вдовушка, слезно́ росплакалась.

Как приходит она да на чисто́ полё,

Роскина́ла-розбросала злато, се́ребро,

245 Россыпа́ла она свой да дорого́й жемцю́г

По тому ли она по по́лю чистому.

Шьчо сама-та говорила таковы реци:

«Мне не дорого теперь да красно золото,

Мне не дорого теперь мне цисто се́ребро,

250 Не желаю я теперь да скатна жемцюга, —

Дорого́ у мня моё мне цядо милое:

Мне-ка жаль ёго ухватки богатырьскою,

Мне-ка жаль его удалой буйной го́ловы,

Мне-ка жаль-то ведь рожо́ного мне дитятка,

255 Мне-каж молодого всё Василья-та да Богуславьёвича!»

Как приходит она всё на широкой двор, —

На широко́м-то двори ведь ходят по колен в крови.

Поступила тут ево дружиночка хоробрая,

Они бьют всё мужиков новогородскиих;

260 Тут нашло ведь мужиков всё перева́лами:

«Мы зайдём ведь ко Васильюшку да Боѓуславьёвичу,

Мы зайдём скоро́ к ёму мы на широкой двор,

Оберём мы у ево да да злато, се́ребро,

Отьсекём мы у ево да буйну го́лову».

265 Тут ведь они ведь все даз услыхали тут их красны девушки,

Молоды́-ти ведь всё ихны кухароцьки,

Ише ти ли Васи́льёвы всё портомойници —

Полоскали Васильюшковы всё белы́, тонки́ рубашоцьки;

Как котора на Васильюшка стирала-то рубашоцьки,

270 Как хватила она всё корымысло тут,

Она стала коромыслом всё пош́алкивать, —

Шьчо убила она силушки да це́луи сотьню-ту,

Ай Потанюшка убил да до пети он сот,

Ише Косьтя Новоторженин убил да до шести же сот,

275 Ай Данилушко убил да ц́елуи тысецю.

Ай бежит-то тут Васильюшкова портомойниця;

Тут откинула от две́рей она чёрной вяз,

Отомкнула-то замоцьки-ти скоро́ заморьския,

Отпирала она клеть крепку железную,

280 Говорит она сама да сле́зно плачитце:

«Уж ты сла́дка, ты снали́вна наша ягодка,

Молодой ты наш хозяин, свет-Василей Богуславьевиць!

Шьчо ты долго у нас спишь, ты не пробудисьсе, —

Уж ты спишь у нас, Василей, трои сутоцьки!

285 Шьчо твоя-та ведь дружиночка хоробрая

Они бродят на широко́м двори в крови-то до коленей все».

Тут ставал скоро́ Василей Боѓуславьевич

На свои-ти он на ножицьки на боѓатырьския,

Тут хватал-то всё Василей Боѓуславьёвич

290 Во свои-ти белы руцюшки да в боѓатырьския,

Он хватал-то, всё ведь брал да тут ведь цёрной вяз,

Он ведь стал-то всё вязом да тем поигрывать,

Как народа, людей добрых стал вязом чёрны́м пошалкивать:

Он на праву-ту руку махнёт — свали́тце улица,

295 Он на леву отмахнёт — всё переулками;

Он-ток прибил-то силу всю новогородьскую.

Он приходит тут да ко Непре́, к реки; —

Больше бить-то ведь Василью стало некого.

У Непре-то, у реки-то был да всё дубовой мост;

300 Тут стрецялсэ Василью на мосту-ту всё ему ведь тут,

Ишше тот ли стретилсэ-то ёму кресто́вой ёго бра́тёлко.

Он ведь стретилсэ,л говорит ёму Василей Богуславьёвич:

«Тебя цёрт ведь то несёт, брата крестового!

Ты идешь во ту пору, когды ненадобно:

305 Мы играм-то ведь севодьне головами всё,

Не жалем своих головушок мы боѓатырьскиих».

Говорит ёму крестовой ёѓо братёлко:

«Молодой ты знать Василей Боѓуславьёвич!

Ты порато со мной шибко зашибаисьсе.

310 Ты уцилсэ-то когды ты в школе грамоте,

Над тобой-то, кажись, был тогды больши́м ведь я,

Ты, Василей Боѓославьевиць, ты был тогды да всё меньши́м ты мне;

Я учил тебя к грамоте ѓосподьнёю».

Во руках несёт крестовой его брателко

315 Ише ту ли шепалы́гу подорожную,

Шепалыга подорожна будёт всё ведь двесьти пуд;

Он ударил Василью в буйну голову

Он ведь той ли шепалыгойм подорожною.

(На дорогу эдаку взял!)

Ай ведь тут-то боѓатырьскоё серьцо розгорелосе;

320 Как хватал-то ведь Василей Богуславьёвич

Шепалыгу у ево да всё лево́й рукой,

Вырывал из рук у брателка крестового;

Он ударил тут братёлка по буйной го́ловы.

Тут славы́-ти поют ведь брателку крестовому.

325 Шьчо славы́ ёму поют, во многих старина́х скажут.

(Врака́, всё-таки в одной!)

Подошол опять по мо́сту по дубовому;

Тут идёт ёму настрету хрёсной ёго батюшко,

Хрёсной батюшко ево да свет-Дивя́нишшо.

Ай он го́ворит Василей Боѓуславьёвич:

330 «Тебя чорт-от несёт, да хрёсной ты мой батюшко,

Водяной тебя несёт, да всё не во́ время!»

Говорил ёму кресто́вой ёго батюшко:

«Молодой, ишше Василей Боѓуславьёвич!

Не по собе-то ты теперь да дело делаёшь».

335 Говорит-то Василей Богославьёвич:

«Уж ты ѓой еси, родимой хрёсной батюшко!

Я севодьне играю головами всё мужицьима,

Всё мужицьима