— Ничего лишнего! — воскликнула монна Риччи, безжалостно отпарывая наживлённую оборку. — Банты и рюши нужны только, когда мы хотим что-то спрятать! А что прятать вам? Вам нужно не прятать, а показывать. Всё это долой! Bellissimo! — и она снова щёлкнула пальцами.

Она быстро сняла мерки, наживила платье булавками, и предложила Дамиане примерить, а уже дальше работала булавками прямо на ней.

— Вот так, тут немного уберём, а здесь тоже лишнее, — восклицала она, подкалывая ткань, — у вас чудесная фигура синьора! Всё, что нужно на месте! Я обшиваю не один светлейший дом в Альбиции, а дом Скалигеров скоро уже двадцать пять лет! И скажу, что на вас любое платье село бы идеально!

— Двадцать пять лет? — удивилась Дамиана, глядя на лицо монны Риччи. — Глядя на вас никогда не подумаешь…

— Это потому, что я шью с десяти лет! — рассмеялась монна Риччи. — Я ещё при матушке была помощницей, пуговицы пришивала, бахрому и золотые канты. Старая синьора делла Скала очень любила платья отделывать золотым кантом, и заказов делала о-очень много! И я была бы рада обшивать и новую синьору делла Скала, — она подмигнула Дамиане, взглянув в зеркало, — уж будьте уверены, синьор Лоренцо весьма щедр. И мы так рады, что он, наконец, надумал жениться. Этому дому не хватает молодой и весёлой хозяйки, — монна Риччи вздохнула, — покрутитесь, да… Вот так!

— Надумал жениться? — с некоторым сомнением переспросила Дамиана, поворачиваясь перед зеркалом.

Он что же, уже объявил об этом, не дождавшись от неё ответа?!

— Ой, простите синьора! Я знаю, что это секрет, но я так рада, что просто не удержалась! Хотя, это секрет для всех, а от невесты-то, наверное, можно и не скрывать, — она снова подмигнула. — И если у вас есть пожелания по свадебному наряду, то вы мне шепните, а я всё как надо преподнесу синьору Лоренцо. Многие мужчины в этом вопросе совсем не разбираются, для них что парча, что рогожка, они смотрят только на цену. Хотя синьор Лоренцо для синьоры Вероники заказывал наряды охапками, никогда не скупился, так что он будет весьма щедрым мужем…

— Для синьоры Вероники? — у Дамианы даже пальцы похолодели и она осторожно спросила: — А кто такая синьора Вероника?

— Так первая жена синьора Лоренцо. Вы не знали? — монна Риччи бросила короткий взгляд на Дамиану. — Такая трагедия! А я говорила, нельзя брать фату испачканную кровью. Плохой знак…

Дамиана смотрела на помощниц монны Риччи, которые орудовали иголками, подшивая подол платья, и в голове разом собралась мозаика из кусочков.

Так вот в чём всё дело! Маэстро был влюблён в жену своего брата…

О, Серениссима!

И сладкий запах магнолий разлился по комнате с такой силой, словно кто-то расколол склянку духов о мраморный пол…

…Пансион святой Лючии. Покои сестры Агнессы…

Старая ведьма Умберта и рядом с ней Вероника, а на полу, на огромном куске полотна разложена фата невесты. Эту фату, только украшенную камнями и розовым жемчугом, она уже видела раньше, в свой самый первый день в палаццо Скалигеров, когда маэстро и синьор Лоренцо устроили ей экзамен.

Чудесное творение пансионных кружевниц сейчас еще не расшито драгоценностями, а его край испачкан кровью. Кровь, конечно, пытались сводить, но бурое пятно всё равно осталось, глубоко въевшись в переплетение шёлковых нитей.

В углу стоит девочка, видимо одна из кружевниц, что работала над фатой, и её глаза как две плошки полные ужаса, а рядом возвышается старая карга маэсса Ромола с розгой в руке.

— У неё носом кровь пошла, вот всё и изгваздала, дрянь! — и маэсса Ромола бьёт девочку розгой прямо по руками. — Мы всё, что смогли сделали, синьора! Но это же шёлк, боюсь тут уже ничего не исправить.

— Я не надену её! — восклицает Вероника. — Это дурной знак! Надо перенести свадьбу!

— Ещё как наденешь, — шипит Умберта. — Мы не станем переносить свадьбу из-за какой-то там фаты!

— Но это дурной знак! Не будет счастливой жизни!

— У тебя и так её не будет, дурочка! Ты что себе вообразила? — Умберта поворачивается к сестре Агнессе и приказывает, как будто щёлкает бичом: — Все пошли вон! И эту дрянь с собой заберите, — она указывает на девочку, — вышвырните её на улицу. Нам тут не нужна неряха! Чтоб ноги её больше здесь не было! Только выпорите сначала, как следует!

— Да синьора! — сестра Агнесса с готовностью бросается к дверям.

А когда комната пустеет, Умберта поворачивается к Веронике, впивается в её плечи крючковатыми пальцами и произносит тихим голосом, полным яда:

— Ты наденешь фату и сделаешь, как я сказала. Или я отправлю тебя туда, где тебе самое место. Ты всё поняла?

Из прекрасных глаз Вероники начинают капать крупные слёзы и губы дрожат от обиды и страха.

— Но… когда я всё сделаю, я же всё равно останусь женой синьора Лоренцо… — бормочет она.

— Останешься? Возможно… Вопрос — надолго ли? Так что не разочаровывай меня. На фату нашьём побольше жемчуга, Лоренцо щедр, так что не поскупится. А жемчуг потом станет твоим. И ничего не будет видно. Ну же, не реви, — Умберта достаёт из кармана платок и суёт в руки Веронике. — Мы уже почти у цели.

— … а теперь и синьор Райнере женится! Хотя это всё ещё держится втайне, но я слышала, что о помолвке объявят завтра на балу у герцога Ногарола, как раз на открытии карнавала. Не зря мы все молились Мадонне — теперь у нас будет много заказов! Синьоре Беатриче придётся обновить весь гардероб! Две красавицы-невесты в одном доме, какая удача!

Удача?! О, Светлейшая…

Было так больно, как будто она разом проглотила морского ежа, и все его иглы вошли в тело где-то в желудке. И причину этой душевной боли Дамиана понять не могла, потому что… всё ведь так, как и должно быть. А для неё это и правда, небывалая удача…

Тогда почему ей хочется плакать?

Монна Риччи была права. Платье сидело идеально.

Дамиана стояла перед зеркалом и смотрела на своё отражение. Платье из зелёного шёлкового муара облегало грудь, талию и живот, как вторая кожа и собиралось сзади пышным каскадом. Открытые плечи, переливы ткани и никаких украшений в виде рюшей или бантов.

— Ну вот! Magnifico! — воскликнула монна Риччи, целуя кончики пальцев и пуская поцелуй в сторону отражения. — Эта женщина может покорить кого угодно! Выше нос, mia bella!

Дамиана посмотрела на портниху растерянно, потому что в этот момент подумала, что покорять она хотела бы совсем не того, кого должна. А того, кого должна и покорять не нужно. В утренней суматохе связанной с убийством и новой «бабочкой» она совсем позабыла, что ответ синьору Лоренцо нужно дать уже сегодня вечером. А вечер неумолимо приближался.

И другого ответа, кроме как сказать ему «да», в этом мире не существовало, потому что отказать синьору Лоренцо и покинуть дом Скалигеров — это подписать себе смертный приговор. Но и представить, как он прикасается к ней, было просто какой-то пыткой!