Я полностью поглощена историей, и тут неожиданно в двери раздался странный шорох. Скрежет, словно в замке шебуршится жук. Сердце бешено стучит, я инстинктивно хватаюсь за металлический стержень, который спрятала в дыру, проделанную в матрасе. Дверь открылась, и в спальню юркнула Грейс. Прижав пальчик к губам, она затворила за собой дверь, медленно, без малейшего шума.

Тихонько подойдя к кровати, Грейс села рядом со мной.

– Твоя стража патрулирует этаж. Я проверяла, правильно ли время. – С этими словами она разжимает кулак, показывая мне изогнутый кусок проволоки. – Я уже два дня упражняюсь на каждом замке, который могу найти.

У меня слов нет!

– Ты… Знаешь, в своей старой жизни я сказала бы, что ты офигеть как крута, Грейс.

– Это хорошо?

– Да! Да, но я ужасно боюсь, вдруг с тобой что-то случится?

– Я очень осторожна, – с нажимом уверяет меня Грейс. – Ах да, у меня есть новости от Алека. Король пытается скрыть это, чтобы народ не болтал. Но Алек узнал, что твой друг сбежал из темницы.

Коробочка с мыслями о Лиаме приоткрылась. Сердце замерло в груди.

– У него получилось?

Грейс с воодушевлением кивает.

– Твой друг настоящий счастливчик! Сбежал, а тут еще и в первом кольце вспыхнули беспорядки. Сейчас твоего друга и след простыл, вот король и в ярости! Он отправил за ним генерала Бэджета, но и тот его не нашел.

Задумчиво прикусываю нижнюю губу. А вот это для Лиама нехорошо. С одной стороны, я испытываю облегчение: Лиаму удалось сбежать! А с другой, чувствую укол в сердце, ведь Лиам даже не попытался забрать меня с собой.

Ну, конечно, не попытался. Не будь такой дурой, Майлин!

Тяжело вздохнув, я рассказываю Грейс о своем внеплановом побеге. Она слушает меня, широко распахнув глаза.

– Крис Босуорт, – затаив дыхание, повторяет она. – Так это женщина! Я и не знала! Большинство королевских воинов носят маски.

– Смотри-ка, что я нашла! – шепчу я, с гордостью демонстрируя Грейс свой жалкий арсенал.

В серых глазах Грейс вспыхивает искорка надежды.

– Еще день, может, два, Майлин. Я выяснила распорядок дня почти всех стражников, которые караулят на пути к воротам. Любой бой, который удалось избежать, можно считать выигранным.

Тут она права.

– Тебе удалось разузнать что-то еще о закрытом крыле?

Мне нужно выяснить, как туда попасть. Возможно, именно там прячут Вики! И тут я понимаю смысл высказывания в моей книжке: «Закрытые крылья укажут путь».

Но вот незадача, о существовании этого крыла знают все, но никто понятия не имеет, где оно находится. Его точно нет ни в одном из зданий. Это крыло словно в другом измерении!

– К сожалению, нет. Есть кое-какие слухи, я проверила их все, но ничего не нашла.

– Не страшно. Мы найдем это крыло. Кстати, ты что-то говорила о восстании! Сегодня я слышала громкие голоса, они доносились из города. Что происходит?

Забравшись с ногами на кровать, Грейс обнимает колени.

– Люди волнуются, потому что Королева все еще на Лунном острове.

– А ведь уже минул лунный цикл, – догадываюсь я.

– Да. Это странно, и все боятся, что Королева мертва, а новой так и нет. Значит, Лиаскай разгневается и покарает всех. Народ неистовствует, хочет увидеть Королеву. По ночам люди устраивают беспорядки, нападают на стражу. Путники утверждают, что на границах уже случились землетрясения. Люди боятся катастрофы.

– А ты в это веришь? – спрашиваю я Грейс.

О гневе Лиаскай я даже не думала. Меня больше пугает, что на Лиаскай нападут другие страны. Даже мучаюсь угрызениями совести.

Моя подружка качает головой.

– Не знаю. Но, Майлин, – тут на ее губах заиграла озорная улыбка, – я очень хочу это выяснить. Я ведь не знала, что произойдет, когда ты попросила меня поговорить с тобой или когда дала мне имя.

– И ничего не случилось.

– Нет, наоборот! Много чего произошло. Я стала сильнее, храбрее, и мои друзья тоже. Случилось землетрясение. Но в этом не было ничего дурного.

Я обнимаю Грейс за плечи, крепко прижимая к себе.

– И ты все еще хочешь остаться здесь?

– Да, – честно отвечает она, и в этом «да» нет ни капли сомнения. – Здесь моя семья. И Алек…

– Алек? – весело переспрашиваю я.

– Он, конечно, тот еще болван. По большей части. Но иногда он бывает очень милым. – Грейс озорно усмехается. – Я даже хотела бы от него детей.

Я зажимаю рот ладонью, чтобы не хихикать.

– Ты уже думаешь о детях?

Грейс пожимает плечами.

– А почему нет? Не сейчас, конечно. Но однажды, когда жизнь в Лиаскай станет лучше. Тогда может быть.

Грейс ушла, а меня охватила такая невероятная усталость, что я мгновенно заснула. Но на душе неспокойно, и мне снится очень странный сон. Вокруг меня мгла. Клубясь, мгла принимает очертания то человека, то какого-то животного, окутывает меня собой. Лица накрывают меня – мужчины, женщины и дети, лошади, ночные кошки и саблероги, могильные линнеи и гора с разинутой пастью. И все они сливаются в одно.

В голове мелькает какая-то мысль, она разбивает сон на бесчисленные осколки! Я просыпаюсь вся в холодном поту. Задыхаясь, шепчу:

– Трон. Трон! Это трон…

Трон сделан из ночи. Из тысячи лиаскайских ночей. Вот о чем пыталась сказать мне книга! Вики в закрытом крыле. А вход туда находится за троном.

Натягиваю на себя одеяло, вытирая его краешком влажный лоб. Неужели Лиаскай послала мне этот сон, желая помочь? Я почти верю… Но отмахиваюсь от этих мыслей. Чушь! Мое подсознание поработало и решило загадку. Всегда так: нужная информация приходит на ум именно тогда, когда ты о ней не думаешь.

Я снова ложусь, нащупывая рукой металлический стержень, который вытащила из лиаскайского глобуса.

Теперь у меня есть все необходимое, Вики. Мы исчезнем отсюда.

Я засыпаю, и мысли в голове расплываются, улетучиваются. Но последняя мысль – о том человеке, о котором я хочу думать меньше всего.

Я проснулась в испуге ни свет ни заря: дверь вдруг распахнулась – и спальню заполнил топот множества ног. Как же страшно… Вокруг темнота, ничего не вижу. Но тут в спальню вошел человек с факелом, и я смогла разглядеть, что вообще происходит. В спальне Кассиан! И с ним еще шесть воинов. Он с удовольствием наблюдает, как я кутаюсь в одеяло.

– Вставай, Чертополох, твой великий день настал.

Что? Уже?.. Нет, не может такого быть! Хочу что-то сказать, но все слова застревают в горле, и я лишь немо открываю рот.