Всем казалось, что теперь, после того как вся Римская империя вновь обрела одного главу, еще не перешедшего даже 50‑летний рубеж, начнется настоящая жизнь, полная политической стабильности и достатка; государство впервые за много лет вздохнуло облегченно. Но, к сожалению, император, вынужденный сменить удобства двора и семейной жизни на палатку военачальника, тяжело перенес последнюю войну. Здоровье его было подорвано, и симптомы болезни предвещали скорую смерть, наступившую всего через 4 месяца после победы.

Перед смертью св. Феодосий желал причаститься Святых Даров, от принятия которых сознательно отказывался на все время войны с Евгением и Арбогастом, так как считал себя не достойным этого за пролитие человеческой крови на поле брани. Наконец, его желание было удовлетворено, и он причастился из рук своего друга и наставника св. Амвросия[569].

Кроме того, святой император повелел срочно вызвать второго, младшего сына св. Гонория (от второго брака император имел еще дочь Галлу Плацидию), и провозгласил его императором Запада[570]. Рядом с братом находился и Аркадий.

Покидая грешный мир, император дал сыновьям последние наставления: «Вы должны от своих подданных отличаться более мудростью и добродетелью, нежели величием и властью. Тот находится в великом ослеплении, кто, давая законы всему миру, не умеет давать их самому себе. Тот не достоин повелевать народом, кто не умеет повиноваться Богу. Вы должны упрочить свое царство не собственным благоразумием, не силой оружия, но своей верностью Богу; в этом, собственно, заключается источник побед, покоя и всякого счастья для правителей»[571].

Вечером и ночью продолжалось веселье по поводу воцарения нового западного императора, а утром 17 января 395 г. святого царя не стало[572].

Конец IV в. открывает удивительную перемену, произошедшую при последних царях пока еще единой Римской империи. После Иовиана, Валентиниана I, в известной степени Валента Грациан, Валентиниан II Младший и св. Феодосий Великий явили пример самодержцев, открыто и масштабно вмешивающихся в дела церковного управления. Разумеется, одними характерами царей этой перемены не объяснить. Самое разумное предположить, что обстоятельства времени, общественные нестроения, вызванные церковными кризисами, потребовали от них самых решительных шагов. Самодержцы как бы вдруг внезапно поняли, что принцип неучастия царя в вопросах благочестия и церковного управления ни к чему хорошему не приведет. Перед их глазами встал образ св. Константина Великого, исповедовавшего совсем иную практику. Особенно это сходство заметно на примере св. Феодосия.

Как и св. Константина Великого, св. Феодосия отличала замечательная черта характера, проявлявшаяся в том, что вся его личность, все помыслы и поступки были проникнуты верой в Бога, Которого он искренне и непосредственно видел своим покровителем и заступником. Святой Феодосий видел в Спасителе свою волю и желал «ходить Ему вслед»; никаких компромиссов на этот счет он не принимал. Достаточно лишь напомнить его первые шаги как императора Востока. Полагая, что спасти государство может только Христос, св. Феодосий определил для себя приоритеты во внутренней политике. Едва вступив во власть, святой царь наряду с первыми неотложными делами решается раз и навсегда положить конец церковному расколу и утвердить истинное благочестие и веру.

Казалось, ни одна сторона церковной жизни не ускользала от внимания Римского самодержца. Он исследовал достоинства кандидатов на епископские кафедры, регламентировал жизнь клириков и монахов, пытался создать собственную практику канонизации святых, определял вопросы подсудных архиереям дел, не говоря уже о том, что государственным законом определил веру, которой должны следовать все христиане[573].

Надо сказать, что, как житель Запада, новый император искренне не любил ариан, с которыми в этих провинциях связывали церковную смуту. Ободряемый своей женой св. Плакиллой, св. Феодосий по-солдатски, без обиняков решается восстановить церковный мир вполне в римских традициях – остановив свой выбор на той церковной партии, которая казалась ему истинно православной, и запретив остальные.

Судьба благоволила его начинаниям: по дороге в Константинополь св. Феодосий внезапно и тяжело заболел в Фессалониках и принял таинство Крещения от епископа Ахолия, известного никейца[574]. Это был необычный случай – ведь обычно Крещение принималось в те времена уже перед смертью. Вскоре царь выздоровел, и его симпатии окончательно перешли к никейцам. Таким образом, участь ариан на Востоке была предрешена. К этому времени арианство уже внутренне изжило себя на Западе, а на Востоке держалось лишь внешней силой власти императора Валента. Теперь же, когда царем стал св. Феодосий, все свершилось очень быстро.

В многолетнем противостоянии ариан и никейцев была поставлена точка, когда в Константинополе 27 февраля 380 г. император произнес слова, имеющие силу закона: «Нам угодно, чтобы все народы, управляемые нашим милосердием и умеренностью, твердо держались той религии, которой поучал римлян св. Петр, которая верно сохранялась Преданием и которую в настоящее время исповедует первосвященник Дамас и Александрийский епископ Петр – человек апостольской святости. Согласно с учением апостолов и правилами Евангелия, будем верить в единое Божество Отца, Сына и Святого Духа, соединяющихся с равным величием в благочестивой Троице. Последователям этого учения мы дозволяем принять название христиан кафолических (выделено мной. – А. В.), а так как всех остальных мы считаем за сумасбродных безумцев, то мы клеймим их позорным названием еретиков и объявляем, что их сборища впредь не должны присваивать себе почетное наименование церквей. Кроме приговора Божественного правосудия, они должны будут понести строгие наказания, каким заблагорассудится подвергнуть их наша власть, руководимая небесной мудростью»[575].