— Ну… думаю, ласковая хозяйка сумела быугостить тебя конфеткой, а потом запричитала: «Ай, ай, ай, убийца решила свестисчеты с жизнью».

— Когда Анна дала мне «Метеорит», она вдругпокраснела, — вспомнила я.

— Это от предвкушения удовольствия, — заявилВовка. — Анна совершенно не раскаивается в содеянном, жалеет лишь об одном —что связалась с тобой и ошиблась в расчетах. Думала, Евлампия испугается смертиАнтонова и затаится, и то, что госпожа Романова может начать собственноерасследование, Анне и в голову не приходило.

Мне стало жарко, потом по спине побежалимурашки от страха.

— Что же получается? Я отравила Антонова?Принесла в дом конфеты с ядом?

Костин хлопнул ладонью по столу.

— К тебе претензий нет. Ясно?

— Ясно, — прошептала я. — А что теперь будет сАнной?

Оглядываясь назад на прошедшие события, я могулишь удивляться собственной глупости. Да, вид красивого участка игипотетическая близость исполнения мечты лишили меня умения логически мыслить,поэтому я и поддалась на предложение «Лауры» поучаствовать в спектакле. Нопочему потом ум не включился? И отчего я не обратила внимания на странную вещь— на то, что мое рабочее удостоверение самым таинственным образом улетучилосьиз сумки? Вернее, пропажа документа как раз не удивила (увы, принадлежу котряду растеряш и неоднократно лишаюсь необходимых вещей: забываю повсюдумобильник, теряю кошельки и зонты, легко лишаюсь паспорта), но ведь бордовые«корочки» вскоре вновь оказались в кармашке ридикюля! Отчего я не насторожиласьи не сообразила: кто-то брал «ксиву», а потом вернул на место?

Отчего меня не удивила явная агрессивностьчленов семьи Антонова? Даже не слишком приятных людей в интеллигентном доме такне встречают. Кто-то явно хорошо «завел» Лану, Киру, Костю и Галину, раз онитак налетели на «Лауру», да и шофер Сергей откровенно хамил прилетевшей изВладивостока женщине. Верная прислуга, как правило, стоит на стороне хозяйки,водитель знал, что Анне не по вкусу визит «племяшки», поэтому и позволил себекорчить гримасы. Мне бы сразу сообразить: дело нечисто.

А сама Анна… Мало того, что она крайнеспокойно отреагировала на смерть Михаила Петровича, так еще и повела меня вкомнату, чтобы побеседовать. Разговор был начат у нее в спальне, потом хозяйкапотащила гостью вниз. Теперь-то понимаю, почему Анна все-таки нервничала исовершила ошибку: ее будуар на втором этаже, оттуда не удрать через окно,пришлось ей спешно исправлять оплошность. И ведь она сумела довести задуманноедо конца — я унеслась прочь.

И почему ни одно подозрение не царапнуло моюдушу, когда я узнала, что в день похорон Михаила Петровича Анна заявилась наработу? Лаборантка Наденька чуть в обморок не грохнулась от удивления, а я несловила мышей, была уверена, что Антонову решила отомстить Мэри, мать беднойЛарочки.

Да, меня обвели вокруг пальца все, включаяЛизу. Хотя, если разобраться, Елизавета всего-навсего хотела лишь помочь новойподруге. А что получилось!

Впрочем, уже когда история полностьюзавершилась, я попробовала отругать Лизу и услышала от девочки:

— Ладно, согласна, поступила некрасиво, большене буду брать твое удостоверение. А теперь скажи: хорошо пользоватьсяблокатором?

Я спешно убежала в свою комнату. Да, история сиспорченной техникой вылезла наружу. Все открылось без моего участия инезависимо от моего желания, причем виновницей разоблачения тайны стала Катюша.

Дело в том, что Виктор Николаевич, потерявшийвследствие удара током умение разговаривать на русском языке и забывший свойадрес, окончательно прижился в нашем доме. От мужика даже был толк — он ловкоуправлялся с собаками, безропотно ходил гулять с псами, а потом мыл им лапы.Еще Виктор Николаевич лихо жарил картошку и не особо мешался под ногами, таккак в основном лежал на диване в гостевой комнате и пялился на экран новоготелевизора. Мне лично сварщик не мешал. И потом, я ощущала некую вину передним, ведь как ни крути, а именно я наняла мужчину для исполнения роли прораба,сообщающего жильцам дома о возможных неполадках с электробытовыми приборами.

В общем, жизнь потихоньку налаживалась, и тутКатюша привезла доктора, Льва Сергеевича Ромова, специалиста по амнезиям.

Высокий, седовласый, очень импозантныйпрофессор пошел общаться с больным, а я, испытывая смутное беспокойство, сталаготовить чай. Тихий внутренний голос подсказывал: добром визит Ромова для меняне закончится. Так и вышло.

Спустя час Лев Сергеевич торжественно вымылруки, сел за стол, где собрались все члены семьи, и пробормотал:

— Видите ли, господа… э… странная история…Да-с, весьма! Во-первых, ваш гость не молдаванин.

— А кто? — заорала Лиза.

— Тише, — шикнул на нее Сережка и тут жеповторил вопрос девочки: — А кто?

— Виктор Николаевич Петров москвич, разведен,— сухо, словно милиционер, начал сообщать данные больного доктор, — живет водной квартире с бывшей женой. Площадь маленькая, комнатки крохотные, кухня четыреметра, санузел совмещенный, да еще супруга Виктора дама бурного темперамента,устраивает скандал за скандалом, совсем бедного Петрова затюкала. Никакой жизниу сварщика нет, работа тяжелая, вползет домой, а там мегера с очереднымвыяснением отношений. И тут ему повезло: Евлампия Андреевна предложилаисполнить роль электрика…

Я уронила ложку, присела на корточки ипринялась очень медленно искать ее под столом. Ну, думаю, сейчас начнется.

В столовой повисла напряженная тишина, а ЛевСергеевич, не ощущая приближения грозы, мирно вещал дальше:

— Тряхнуло его не слишком сильно, мужчинапросто испугался. Но потом он увидел, что хозяева искренно встревожены, несутего в дом, суетятся, стелют кровать, подают ужин, и понял: вот он, его шанс нахороший отдых, надо только притвориться молдаванином, потерявшим от стрессапамять, ну не выгонят же эти сердобольные Романовы несчастного вон. ВикторНиколаевич не боялся разоблачения, у него в бригаде есть гастарбайтер Корнэл,вот Петров и решил, что сумеет воспроизвести его речь. Он вообще-то хотел всегона пару деньков задержаться, но потом ему очень понравилось. Он полюбил вас.Всех, вместе с собаками! Я, кстати, сразу сообразил, что Петров не из Кишинева,у меня аспирантка молдаванка, и я слегка понимаю ее родную речь.

— Мы идиоты! — завопил Сережка. — Кретины! Онже целыми днями зырил телик и нас хорошо понимал! Какая амнезия?

— Видите ли, молодой человек, — бойко въехал вотлично знакомую колею Ромов, — потеря…

Но договорить он не успел, дверь в комнатуприотворилась, и в щель всунулся Виктор Николаевич.