Накренившись на пробитый борт, баржа быстро набирала воду, ине прошло и пятнадцати минут, как все закончилось: над поверхностью реки торчалтолько клотик.

* * *

Когда на буксир поднялся заместитель Кума, вызванный из домудежурившим на причале нарядом, капитан сидел на полу в той же позе.

– Арестовать! – обернувшись к сопровождавшим еголейтенанту и двум сержантам, приказал зам.

– Товарищ майор, а с этим что делать? – лейтенантпоказал на понуро стоявшего возле двери моториста.

Майор думал недолго.

– Давай и этого с собой, до кучи. Там разберемся!

Капитан поднял голову и глухо сказал:

– Моторист-то при чем – он в машинном был. Я у штурваластоял, меня и вяжите... Ни при чем он.

– Там разберемся, – мрачно сказал майор. –Лейтенант, уводи обоих.

* * *

– Докладывай, – кивнул Комсомолец вошедшему в кабинетмайору. – Что с продовольствием?

– Баржа затонула приблизительно в пяти метрах от берега.Затоплена полностью, только верхушка мачты торчит... Этот пьяный идиот прямо наледоломы ее насадил... Делать-то что будем?

– Капитана буксира будут судить, – вздохнулКомсомолец, – это уже не наши проблемы, я дело передал, пускай в городеразбираются. Сейчас меня больше всего волнует, чем мы зеков кормить будем – влагере запас продовольствия на трое суток, максимум на неделю. Бунта нам тутдля полноты не хватает, только вроде поутихло все после резни... – Он ссилой стукнул кулаком по столу: – Твою маму, как не вовремя!

В кабинете повисла тишина.

Наконец Кум сказал:

– Значит, так, майор. На вечернем построении контингентаобъявить всем, что требуются добровольцы для подъема продовольствия сзатонувшей баржи. Объяснить, что иначе жрать будет нечего... Вообще нечего!

– Товарищ подполковник, вода почти ледяная, никто ж неполезет... – осторожно проговорил майор.

– Значит, назначишь в приказном порядке! Что я тебе,объяснять буду?! – Кум помолчал. – Объяви, что тем, кто полезет,будет выдана премия... махорка, например.

– У нас запас махорки не такой уж большой... – буркнулмайор.

– Ты что, совсем охренел? Когда с баржи достанут, высушат,тогда и получат, – почти крикнул Комсомолец. – Выполняй!

– Есть...

Майор вышел, осторожно закрыв за собой дверь.

* * *

Днем Спартака встретил Марсель. Перемещение по лагерю быловсе еще ограничено, в «клубе» в эти дни не собирались. Все понимали, чтоконфликт еще далеко не окончен.

– Как жизнь? – спросил Марсель послеприветствия. – Слышал про новую напасть?

– Да ходят разговоры, толком я и не понял, – ответилСпартак.

– Баржа с мукой, махрой, еще хавкой какой-то булькнулась,точнехонько у причала нашего. (Спартак присвистнул.) Администрация пока вмолчанку играет, но мне верные люди шепнули, что скоро голодуха в лагеренаступит. Сегодня на вечерней поверке будут добровольцев искать.

– Для чего добровольцев? – не понял Спартак.

– Да для того самого, чтоб нырять на баржу эту! Жратвудоставать.

– Это в такую-то холодину? Да кто пойдет? – удивилсяСпартак.

– Махру обещают в виде премии, но только сдается мне, чтовсе равно дураков им не сыскать. Во всяком случае, мне такие не известны.Скорее просто ткнут в кого-нибудь – и вперед. Или ты, может,подпишешься? – Марсель рассмеялся и подмигнул.

– Нет уж, спасибочки, – в тон ему ответилСпартак. – У меня в «сауне» хоть и жарковато, но купаться что-то не тянет.Как с Горьким дела, что слышно?

– Пока притих, чует, что на нашей стороне сила сейчас. Издругих мест, с этапов тревожные вести идут. Похоже, по всей стране суки головуподнимают... Ладно, бывай!

Марсель пошел в свой барак. А Спартак постоял и двинулся ксебе в прожарку.

...И такая была невезуха, что на вечерней поверке Спартакпопал в число «водолазов».

Следующим утром после построения на плацу остались «водолазы-добровольцы»,в их числе был и Котляревский, всего десять человек. Построившись по командепожилого капитана, группа в сопровождении конвоя двинулась к местукораблекрушения. Спартаку этот недолгий, в общем-то, переход напомнил его путьот поезда к воротам лагеря – так же скрипел снег под ногами, хрипло лаяли накоротких поводках овчарки.

На берегу остановились. С завидным постоянством дулнесильный, но пробирающийся под телогрейки ветер, по свинцового цвета водепроплывала редкая шуга, в заводях уже образовывалась тонкая корочка сала.Спартак посмотрел на воду, на торчащий из нее клотик злополучной баржи ипоежился. В воду лезть совершенно не хотелось. Похожие чувства испытывали вседобровольно-назначенные в водолазы зеки. Еще на плацу Спартак обратил внимание,что среди «избранных» нет ни одного блатного, только такие же, как он,политические, бывшие фронтовики и «мужики», и подумал тоскливо: «Что жКомсомолец меня не оградил...»

– Ну чего встали? – раздался голос капитана. –Сами мешки не всплывут, так что нечего тянуть вола за яйца. Двое, ты иты, – он указал на стоявших ближе к нему зеков, – скидывай прохаря,ватники и вперед! Раньше сядешь, раньше выйдешь, хе-хе...

Двое первопроходцев нехотя разделись и, ежась от холода,пошли к урезу. Попробовав босыми ногами воду, один из них обернулся:

– Капитан, она ж как лед! Околеем враз!

– Ныряй давай, кому сказано, – раздраженно ответил тот.Похоже, эта затея ему тоже не нравилась.

Зек, сплюнув, набрал воздуха и быстро нырнул. Чуть помедлив,за ним последовал второй. Через минуту над водой показалась голова первого, онс трудом вытащил на берег мешок, шумно отфыркиваясь. Шлепая посиневшими губами,едва выговорил:

– Начальник, долго так не протянем...

Тем временем на берег выбрался второй, волоча мешок. Еголицо побелело, зубы выбивали частую дробь. Капитан после паузы, видимо, что-тодля себя решив, скомандовал:

– Так, первые двое, быстро пробежку до пирса и обратно!Следующие двое – в воду!

Зеки по очереди ныряли к барже, вытаскивали тяжеленные,пропитанные водой мешки, некоторые возвращались с пустыми руками. Всех капитанотправлял на пробежку. Наконец наступил черед Спартака.

Скинув говнодавы, штаны и телогрейку со свитером и оставшисьтолько в исподнем, Спартак прошел к воде и, ступив в нее, почувствовал, какноги обожгло холодом. Набрал полную грудь воздуха, нырнул. Вода мутная, сказать– холодная, значит, ничего не сказать. Зубы автоматически сжались до хруста,сердце остановилось на половине удара. Темная громада баржи виднелась впереди,Спартак мощным гребком направил свое тело к ней. Беспорядочное нагромождениемешков на палубе. Схватив первый попавшийся и изо всех сил работая ногами исвободной рукой, он рванулся к берегу. Со всхлипом втянул в легкие воздух и,шатаясь, вытащил на берег мешок. Мокрое белье липло к телу, ветер состоял изледяных игл. Спартак, не дожидаясь окрика капитана, побежал на потерявшихвсякую чувствительность ногах по утоптанной дорожке к пирсу.