Александр прыгнул. С легкостью перелетев через ограждение крыши, бывший наемник полетел вниз, навстречу куполу пульсирующего света. Промчавшись мимо всех этажей комплекса, он приземлился на обе ноги. В этот же момент сфера вокруг него лопнула, и миру вернулась нормальная гравитация. Хофф охнул, когда кости в теле захрустели, но выдержали. Только с резкой болью переломились несколько ребер. Ничего, пустяк. Ему все равно недолго нужно продержаться.

От нахождения так близко к растущему куполу аномальной энергии униформа на теле Александра начала тлеть, а плоть задымилась и пошла волдырями. Хофф стиснул зубы и сделал шаг вперед. Затем еще один. И еще. В этот момент волна света накатила на него, поглотив целиком. Александр закричал, расставив руки и позволив энергии Зоны свободно течь сквозь него, наполняя его, словно живой аккумулятор. Боль была неописуемой. Каждая молекула, каждый атом в теле Хоффа вопили, подвергаясь жестокой трансформации и искажению. Если бы Александр мог, он бы повалился на колени, но его тело отказывалось ему повиноваться. Так проходили секунды или века. Александр больше не мог кричать – обжигающий свет сжег его голосовые связки. А затем купол пульсирующего света медленно начал сужаться, стягиваясь к стоящей, раскинув руки, человеческой фигуре. Медленно, метр за метром, волна аномальной энергии, обуглившая стены академии и раскалившая добела брошенную боевую технику, отступала, поглощенная телом Александра Хоффа. Через несколько бесконечно долгих минут свет исчез. Его последние лучи втянулись в широко распахнутые глаза и разинутый в беззвучном крике рот Хоффа. Превратившаяся в стекло земля зашипела, когда на нее начали вновь падать капли дождя. Александр Хофф в обгоревшем комплекте униформы стоял неподвижно. От его обожженного тела поднимался пар. Александр с трудом обернулся на здание позади себя. Он различил крохотные человеческие фигурки на крыше и в глубине подземного гаража. Увидев их, Хофф позволил себе улыбнуться. Он все-таки сделал все правильно. Затем все исчезло. Больше не было ни дождя, ни грома от молний. Не было боли от чудовищных мутаций, пожирающих его тело и разум. Не было ничего. Не было самого Александра Хоффа.

* * *

Тело в опаленном комплекте униформы ЦАЯ, стоящее посреди гигантского кратера из расплавленного стекла, потускнело и обратилось в прах, который подхватил налетевший порыв ветра и смыли капли дождя.

Никто не решался произнести ни слова.

– Что… Что он сделал? – наконец выдохнул Владимир.

– Спас нас всех от гибели, убив себя, – сообщил Гахет. – Использовал свое тело как живую батарейку, чтобы впитать в себя случившийся выброс аномальной энергии. Примерно это я и планировал, единственное отличие в том, что если бы он поглощал энергию артефактов по одному, а не все сразу, то умер бы не так быстро.

Все замолчали. Лишь в вышине продолжал реветь терзающий столицу чудовищный шторм. Роман опустил голову. Шекспир перекрестился.

– Бедняга, – прошептал Свистунов. – Быть спасенным из лап «Обсидиана» только для того, чтобы пожертвовать собой через каких-то полчаса…

Рация затрещала, и через секунду сквозь статический треск помех пробился голос Хирама:

– Гахет! Вы там живы? Нас тут здорово потрепало. Что это вообще было за дерьмо? Прием?

Гахет, поморщившись, принял из рук одного из телохранителей рацию.

– Хирам? Как слышишь? Приказ следующий. Добейте выживших из «Обсидиана», окажите помощь своим раненым и соберите все оружие, какое сможете найти. Прием?

Ответ пришел незамедлительно:

– Понял вас, сделаем. Хирам, отбой.

– Итак, мы потеряли наш главный козырь. Без Хоффа и его способностей мы не сможем перегрузить генераторы Установки.

Гахет обернулся на Шекспира.

– Что на закрытых частотах? Есть какие-то новости об армии?

Военный, придавивший в этот момент двумя пальцами наушник, слушал переговоры. Затем отрицательно мотнул головой.

– Москва накрыта аномальным штормом, как куполом. Нам самим повезло, что мы успели проскочить до того, как город оказался заблокирован. Войска пытаются пробиться, но несут серьезные потери. Сейчас они заняты тем, что чинят защитные установки на Периметре, чтобы разогнать эту чертову грозу.

Словно в подтверждение его слов в высотку на другой стороне дороги ударила громадная ветвящаяся молния.

– Понятно, значит, мы сами по себе, – подытожил Гахет.

– И на нас, естественно, последняя надежда? – с тоской осведомился Владимир. – Прям как в каком-нибудь плохом кино?

– Именно. И поскольку господин Хофф больше не с нами, то наш единственный вариант – это тупая лобовая атака на полевой лагерь «Обсидиана» на Манежной площади. Без изысков и каких-либо хитростей. Прорвемся внутрь, взорвем генераторы и все поляжем геройской смертью, зная, что мы спасли человечество, ура!

В голосе Гахета сквозила бесконечная бессильная злоба. Было видно, что, несмотря на всю свою напускную уверенность, несмотря на «пришитую» к лицу ухмылку, последний верный представитель ЦАЯ и куратор «Феникса» бесконечно устал.

Роман обернулся. До этого сталкер изучал аномальное сияние, растекающееся над горизонтом, там, где был центр бывшей столицы.

– Так, значит, когда мы выступаем? – мрачно осведомился он.

Гахет лишь безнадежно махнул рукой. Казалось, что он готов прямо сейчас сесть на мокрый бетон крыши, закрыть глаза и ждать конца.

– Не раньше чем через час, – откликнулся Шекспир. – Нужно обработать раны тех, кто пострадал при этом злосчастном штурме, собрать боеприпасы и перегруппировать уцелевшие отряды. Большая часть нашей техники повреждена, многие погибли при прорыве первого и второго защитных контуров комплекса. Вертолеты скорее всего тоже уже никуда не полетят…

Военный еще раз посмотрел на раскаленные аномальным жаром боевые машины возле края кратера. Дождевые капли, попадающие на них, шипели и обращались в пар. Роман подошел ближе. В его взгляде вновь был тот огонь, который Владимир увидел в них в оружейной у Сен-Симона.

– Если я правильно его понял, – Роман кивнул в сторону Гахета, – у нас на самом деле нет даже этого часа, верно?

– Верно, – подтвердил Гахет, продолжающий глядеть перед собой. – Установка может набрать полную мощность в любую минуту. Даже без резонанса с остальными станциями по всему миру она все равно прорвет ноосферу. В масштабах планеты эффект будет локальным, но Московская Зона увеличится в размерах как минимум втрое, а далее при каждом последующем Выплеске расширение аномальной территории будет расти по экспоненте и…

– Тогда я сам пойду сейчас, – объявил Нестеров. – Испоганю им там всем что-нибудь важное и таким образом добуду вам этот чертов час на подготовку!

Все взгляды обратились на Романа.

– Эхо, ты что такое говоришь, – начал было Владимир, но осекся под тяжелым взглядом Нестерова.

– Господин Нестеров прав, – медленно кивнул Гахет. – Выиграть время – это, возможно, наш единственный выход. Ну и еще ударить по городу атомной бомбой, но у нас ее при себе нет.