– Не смешно… Особенно сейчас… – проворчал Нестеров.

– Да что ты понимаешь… – Владимир продолжал слабо улыбаться, лицо его заметно побледнело, медикаменты переставали заглушать боль. – Ты пушку-то забери, как я сказал у Сен-Симона, вдруг что-то придется сделать чисто по стелсу.

Роман принял оружие из рук друга и осмотрел.

– Только свой мне оставь, лады? Отстреливаться-то мне чем-то надо…

Нестеров вновь кивнул и, вытащив из кобуры верный «ПЯ», засунул туда его аналог с глушителем. Затем наклонился, чтобы отдать пистолет Владимиру. И крепко обнял друга.

– Ой, мля, ну началось! – Свистунов постучал его по спине. – Давай уже, вали. Нюни распустил тут, понимаешь ли!

Роман отстранился, но Владимир несильно ткнул его кулаком в плечо.

– Эх, ладно, Эхо. Прости. На самом деле было весело… Ну, в смысле вся наша сталкерская похренень с тобой. Даже когда нас сотни раз пытались убить все кому не лень… от мутантов и бандитов до военных и фанатиков твоего брата… Был рад знакомству, надеюсь, не подвел как друг и как напарник.

– Нет, не подвел, – прошептал Нестеров. – Прощай, Гольф, извини, если чем обидел. Надеюсь, мы еще встретимся… Как-нибудь в другой жизни…

Владимир махнул рукой и откинулся назад, привалившись затылком к холодному металлу. Его лицо исказила судорога – действие обезболивающих наконец прошло. Роман отвернулся и, схватившись за перекошенный бортовой люк, с силой оттолкнул его в сторону. Сталкеру хотелось закричать.

Нестеров выскочил из обломков вертолета под проливной дождь. В ту же секунду он промок до нитки. Вода потекла ему за воротник, заструилась вниз по спине ледяными струями. Видимость упала едва ли не до нескольких метров – темнота и водяная взвесь делали свое дело. Сталкер обернулся на Владимира последний раз. Свистунов сидел, все так же привалившись спиной к куску обшивки, и смотрел перед собой. Подняв взгляд на Романа, он улыбнулся окровавленными зубами и показал большой палец, мол: «Давай иди уже, все будет нормально».

«Нет, не будет», – отрешенно подумал Роман и побежал вперед.

Слева, там, где от Манежной площади вниз вели гранитные лестницы, метались лучи фонарей – спецназ «Обсидиана» мчался проверять, выжил ли кто-то в летающей машине. На мгновение Роману почудилось, что он увидел черный силуэт – офицера, наблюдающего за своими бойцами, облокотившись о перила. Затем потоки дождя вновь разбили мир на тысячи осколков, и сталкер, пригибаясь, помчался прочь от тлеющего вертолета.

* * *

Айзек Брэдбери смотрел за тем, как его люди сбегают вниз по широким каменным ступеням и, разбившись цепью, берут злополучный вертолет в кольцо. Машину сбили еще на подступах, да и выглядела она сейчас как настоящая груда металлолома, но рисковать было нецелесообразно. Особенно когда завершение Плана и Великая Цель были от адептов «Обсидиана» ближе чем на расстоянии вытянутой руки. Фактически они уже лежали на их ладонях, оставалось лишь сомкнуть пальцы. Айзек усмехнулся. На этом пути он совершил множество великих поступков на благо будущего человечества, которые непосвященные приняли бы за чудовищные преступления против него. Уничтожение нечестивого гнезда московских сталкеров было даже не самым серьезным из них, но, без сомнения, одним из важнейших.

Брэдбери поежился и поправил фуражку. Дождь лил как из ведра, но если Наставник Янус, работающий сейчас возле Установки, терпел, то и ему следовало. Внизу его бойцы, шаря по изломанному фюзеляжу фонарями, обступили разбившийся вертолет.

Айзек опустил на правый глаз линзу визора, подключившись к миниатюрной камере, встроенной в шлем командира отряда. Он увидел болтающееся внизу экрана оружие адепта, пока тот приближался к тлеющим обломкам. Шаг, другой. Рука бойца смахнула с прозрачной личины шлема капли воды. Еще шаг. Офицер медленно поднял автомат, осветив подствольным фонарем искореженный салон.

В его глубине сидел человек. Обе его ноги оказались выгнуты под неестественными углами, на камуфляже темнели пятна крови. Айзек моргнул, узнав одного из сталкеров, чьего трупа бойцы «Обсидиана» не обнаружили после зачистки «Санатория».

Владимир Свистунов криво ухмыльнулся, когда пятно света выхватило его из сумрака. В одной руке он держал пистолет, а в другой – небольшой пульт с выпирающей антенной.

– Это вам… за всех наших, ублюдки… – произнес сталкер Гольф и щелкнул переключателем детонатора. – Отправляйтесь в ад!

В следующую секунду изображение с нашлемной камеры прервалось, исчезнув за вихрем помех, в то время как внизу, разорвав темноту, распустился огненный цветок взрыва. Бойцы спецназа исчезли в огне вместе с вертолетом, а затем из пламени полыхнул ослепительно-яркий свет. Во все стороны понесся растущий на глазах купол из невозможного сияния. Айзек закричал, когда волна аномальной энергии, высвобожденная из артефактов, составлявших двигатель летающей машины, накрыла его вместе с парапетом, на котором он стоял. Адепт и полевой командир «Обсидиана» Айзек Брэдбери завопил от чудовищной, нестерпимой боли, когда само его естество начало распадаться на не имеющие в науке названия элементарные частицы. Он сгорал и исчезал, стираясь из реальности, оставляя после себя лишь черную тень на нетронутых аномальным огнем перилах. Он кричал, запрокинув голову, и кричал он, пока было чем.

* * *

Роман смотрел назад, туда, где над местом крушения вспыхнул и опал внутрь себя световой купол. От вертолета остался лишь оплавленный кратер, земля в котором спеклась в раскаленное, мерцающее от жара стекло. Деревья вокруг погнулись и надломились, многие из них пылали. Другие же и вовсе скрючились, став пепельными копиями себя. Парапет, где раньше стоял офицер «Обсидиана», почернел. Тенты и джипы позади него разметало в стороны, но в целом в рамках всего полевого лагеря ущерб был незначительным. Расчет, впрочем, был и не на это.

– Покойся с миром, друг, – прошептал Роман, стиснув зубы и не давая слезам, выступившим на глазах, потечь дальше.

Над Точкой Ноль взвыла сирена и заметались лучи прожекторов. Все пространство наполнилось движением, со своих постов сорвались боевые группы, в воздухе загудели заплечные ранцы экзоскелетов. Мимо Романа пробежали несколько человек с оружием наперевес – часть адептов, охранявших кованые ворота, закрывающие выход с аллеи. Нестеров поднялся из своего убежища в тени гранитного монумента в честь одного из городов-героев. Какого именно, разобрать было уже невозможно – время и непогода давно отшлифовали фронтальную пластину памятника, а вьющиеся растения затянули уцелевшие буквы. Проскользнув вдоль основания кремлевской стены мимо Вечного огня и пустых будок, где когда-то стояли гвардейцы в парадной форме, Роман выбрался к воротам. Их створки были приоткрыты, но возле них остались трое бойцов в черной униформе. Адепты нервно озирались по сторонам и периодически отрывисто переговаривались по рациям с потревоженным муравейником полевого лагеря.

Скрытно мимо них было уже не пройти. Нестеров вздохнул и поднял пистолет с глушителем – прощальный подарок Свистунова. Опустив на глаза «Звено», сталкер позволил прибору – жуткой смеси из артефактов Зоны и передовых разработок ЦАЯ – изменить его органы чувств.