Память сестры помогала в её адаптации, правда, безоглядно нырять в эту память за различными сведениями Таяра боялась — уж больно специфическая профессия оказалась у Тамары, чересчур неудобоваримым было ее увлечение судебно-медицинской экспертизой. Когда после изгнания сестры в другой мир её воспоминания стали ощущаться, как собственные, Таяру долго тошнило в туалете от красочных образов, выданных памятью сестры словно в наказание за похищение чужого тела и чужой судьбы. После этого Таяра старательно замуровала все воспоминания, связанные с профессиональной деятельностью Тамары, в дальнем уголке памяти, и никоим образом этот уголок не тревожила.

— Я никогда не вернусь обратно, — раскачиваясь, прошептала Таяра, сидя на постели. — Не вернусь к чудовищным кошмарам, к мерзкому жениху, к тоскливой жизни, в которой я — лишь якорь ненавистного некроманта и больше никто! Сестра не сможет выдернуть меня отсюда, я привяжу себя тысячей ниточек к этому чудесному миру! Я выучу его язык, его обычаи, его верования, я буду самой настоящей землянкой! Я сделаю так, что меня полюбят люди, живущие в этом мире: Герочка, мама, все другие, что мне встретятся — я буду самой лучшей дочерью, невестой, женой, подругой! В лепёшку расшибусь, но буду! И тогда меня не смогут выдернуть обратно, я докажу всем высшим силам, что моё место — здесь!

С этим твёрдым намерением Таяра переселилась из больницы в квартиру, в которой проживала вместе с матерью её сестра. К родной своей маме бывшая принцесса привязалась удивительно быстро — то ли голос крови сказался, то ли память тела этому поспособствовала. Ирина Светлова вначале поражённо разводила руками, видя, что амнезия дочери лишила её простейших навыков работы по дому, но быстро взялась исправлять ситуацию и «заново» учить дочь всему, что полагается знать простой российской девушке из небогатой семьи. К огромному удивлению принцессы, постоянная занятость головы и рук, вечная озабоченность бытовыми проблемами и усиленное обучение всему и вся пришлись ей по душе. Впервые в жизни она знала, ради чего старательно читает книги и работает не покладая рук, впервые в жизни тихо тикающие часы приближали её не к трагическому финалу, а к свободе и счастью — и это необратимо меняло поступки принцессы и её саму. Если бы за преображением Таяры наблюдал психолог, то он мог бы резюмировать: «Хотите изменить поведение человека? Измените его мотивацию!»

​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​

Вскоре Таяра могла самостоятельно почистить картошку, вымыть полы и пропылесосить паласы, сходить в магазин и приготовить несложные блюда, а еще безумно увлеклась выпечкой — рецепты пирожных, пирогов и тортов Таяра собирала из интернета, журналов и со слов всех родных и знакомых, сутки напролёт простаивая возле духовки и воплощая наяву то, что изображалось на красивых картинках.

— Ты же всегда терпеть не могла всякими кулинарными шедеврами заниматься, повторяла: «щи да каша пища наша», и сладости покупала в магазинах, — придя с работы задумчиво обронила мать, когда Таяра встретила ее дома не только комплексным обедом, но и красиво оформленным двухъярусным бисквитным тортом.

— Гере больше нравится то, что я сама пеку, — смутилась Таяра, поправляя собственноручно сделанные кремовые розочки на верхушке торта, — а он обещал, что сегодня придёт к нам на ужин.

Герман действительно позвонил в дверь при этих её словах, но давно поселившаяся в глазах матери задумчивость крепла день ото дня. Задумчивость углублялась, когда Таяра в очередной раз отказывалась встретиться с давней подругой Тамары, когда вежливо, но отчужденно общалась с Дмитрием Ивановичем Широковым, заходившим в гости. Хмурые складки прорезали лоб матери, когда во время официального знакомства с семьёй Красманов Таяра вела себя за столом у родителей жениха, как принцесса голубой крови, словно с молоком матери впитала в себя знание великосветского этикета, произведя неизгладимое впечатление на свою предполагаемую будущую свекровь.

Правда окончательно выплыла на даче, когда мать взялась разносить навоз по грядкам. Таяра бросилась было ей помогать, но тут вспомнила, из чего производится этот вонючий навоз. Стоило этому воспоминанию выплыть из глубин прошлой памяти тела, как Таяра бросила ведро и попятилась.

— Фу, мама! Ты с ума сошла, к такой гадости прикасаться?! — воскликнула бывшая принцесса, с брезгливостью отшатываясь прочь от кучи. — Пусть крестьяне это уберут!

Ирина Светлова распрямилась, покрепче перехватила лопату и двинулась к дочурке.

— Крестьяне? Гадость? Ты кто, девица?! И ГДЕ МОЯ ТАМАРА?!!! Соврёшь хоть слово — я тебя лопатой огрею!

У Таяры слёзы навернулись на глаза от неприкрытой злобы родной матери: она так надеялась, что та полюбит её не меньше чем сестру! Так старалась угодить во всём и заслужить расположение к себе!

— Я твоя дочь, мама, вторая дочь, — прошептала Таяра, села на землю и разрыдалась. Она устала притворяться другим человеком! Устала всё ото всех скрывать!

Раздался стук выпавшей из рук Ирины лопаты. На голову Таяры опустилась тяжелая рука, и девушка сжалась в комочек, но рука ласково провела по волосам, а не ударила наотмашь.

— Выкладывай: кто, что, когда и как, — велела мать.

Выслушав почти полную исповедь Таяры (принцесса умолчала лишь о том, как не пустила сестру обратно в её тело) и поверив ей, родная мать не накинулась на внезапно объявившуюся вторую дочь с кулаками и попрёками за долгий обман, а лишь вздохнула укоризненно, покачала головой и произнесла:

— Недаром я всегда чувствовала, что дочерей у меня всё-таки две! Напрасно не придала серьёзного значения детским снам Тамарочки! Ох, но кто же мог заподозрить такую фантастическую историю?! Ты непонятно каким образом переместилась в другой мир и родилась у другой женщины, вы с Тамарой в детстве постоянно менялись телами, потом каждая из вас прижилась в одном из миров, а авария на дороге спровоцировала новый необратимый обмен! Жалко, что ты только первые дни могла с Тамарой общаться, а теперь ничего о ней не знаешь, но за сестру не переживай: моя Тамара нигде не пропадет, а тебе, младшая моя дочурка, я тоже пропасть не дам. Ясно, почему ты ничего делать не умела — на всём готовом во дворце жила, только торты печь во дворце и научилась.

Таяра даже поперхнулась остатками невыплаканных слёз при таком нелепом предположении матери:

— Нет, что ты! Во дворце я вообще ничему не научилась! Я несколько раз пробиралась втихаря на кухню, чтобы понаблюдать за работой повара, уж больно интересно мне было, как он мои любимые эклеры делает, но однажды я нечаянно опрокинула чан с мукой и это сочли очередной моей выходкой. Папа тогда сильно ругался и запретил мне приближаться к кухне, велел ограничить свои шалости другой территорией дворца.