в последние десятилетия. «Костно-мышечные» расстройства, пусть обусловленные «стремлением повышать производительность»1863, скорее были бы вызваны «непрерывностью работы», а восприятие переживаемых расстройств и определение местонахождения патологических изменений стали бы точнее. Таким образом, повторяющиеся приступы «костно-мышечных» расстройств, по всей видимости, отвечают возросшей потребности в личном самонаблюдении, а также в клинической объективации: неумолимой и прогрессирующей точности, неумолимом и прогрессирующем углублении восприятия тела, интенсивных и разнообразных.

Вероятно, все большее ограничение движений в рабочем пространстве, сидячие позы, вынужденные жесты, скованность, неудобный перенос грузов, напряженный ритм работы – все это повысило внимание к этим расстройствам. Психологические требования, целью которых более чем когда-либо становятся разрушительные социальные ситуации или личный дискомфорт, придали ему еще большее ускорение. Усилилась чувствительность, вплоть до появления раздражения. Это следует из результатов опросов: в период с 1984 по 2016 год количество положительных ответов на вопросы о физических трудностях, как то: «нахождение в течение длительного времени в болезненной или утомительной позе [кроме стоячей]», «перенос или перемещение тяжестей», «необходимость часто или подолгу ходить пешком», удвоилось. Средние показатели возрастают с 14 до 38%1864, в то время как физические нагрузки, строго говоря, скорее сократились. В других исследованиях также отмечается значительная роль «отсутствия профессионального признания» и «плохих отношений в коллективе»1865. Наконец, в некоторых опросах говорится прежде всего о росте «слежки или компьютеризированных проверок» на рабочем месте, что усиливает психологическое давление: в период с 1984 по 2016 год количество положительных ответов на вопросы об этом практически удвоилось – с 17% до более чем 30%1866. Непонятных страдания и смутной «неудовлетворенности» становится больше.

Эти случаи медленно эволюционировали. Насера, 24-летняя кассирша в супермаркете, которую уже упомянула Мари Гренье-Пезе, говорила, что все начинается с «ужасной боли», возникающей при перемещении «шестилитровой канистры с водой». Это вызывало стойкие последствия, калечащие молодую женщину. Контекст таков: «Как только складываются приятельские отношения с кассиром из соседней кассы, вас пересаживают в другое место, чтобы вы не тратили время на болтовню»1867. Или вот такое свидетельство:

Когда вы разгружаете поддон, он там, с часами в руках: «Даю вам пять минут, чтобы закончить», при этом он знает, что за пять минут это невозможно. И поскольку вам нужна работа, вы в конечном счете на все соглашаетесь. Начальник всегда сидит у вас на спине1868.

В данном случае это подтверждается возможным сокращением пауз в работе и соблюдением требуемого ритма. Или случаями невыносимой боли в запястье, возникающей при работе со сканером, предназначенным для записи объектов. Начальник, не дающий молодежи общаться, когда-то сам находился в атмосфере насилия на работе, и только этим объясняется напряженность создаваемого им психологического климата1869.

Ив Кло идет в своем анализе дальше, перенаправляя взгляд на некоторые движения: внимание уже не только к их повторению, их «раздробленности», пороку воплощения, как предполагали анализы 1960‐х годов1870, но и к их психической ограниченности, отсутствию раскрытия, недостаточной согласованности с намерением или волей; движения эти заблокированы, остановлены, ничтожны или рассеяны. Это не что иное, как очередной сдвиг в сторону принятия личных решений. Эксперт утверждает это своим специфическим языком: «По нашему мнению, костно-мышечные расстройства являются патологией движения или, точнее, недоразвитостью жеста. Слабой деятельностью по освоению рабочей среды субъектами»1871. Новая форма упорства в том, что ограничивает человека1872, более специфическая, более целенаправленная. Взгляд обращен прямо на актора, на блокировку движений, на ощущение запрета, подчеркивающего невозможность обитать в пространстве и реализовать себя в нем, «помещение тела и времени в жесткие рамки»1873. Иными словами, «действие» и «идея» разнесены в пространстве, что вызывает страдание:

Анализ разрыва между биомеханической реальностью (движения) и психологической реальностью (осознание того, что некие действия могли бы быть совершены иначе, но выполнить их невозможно) представляет собой способ понять и описать процесс извращения жеста и влияние этого процесса на здоровье1874.

Нельзя сказать, что этот факт сам по себе нов, скорее он обусловлен «внешним» наблюдением, а также «внутренним» чувством. Главное изменение: пассивные страдания из‐за принуждения становятся сильнее, потому что не признаются или отрицаются.

Определение тяжести труда

Есть еще одно понятие – «тяжесть труда». Принято считать, что начиная с 2000‐х годов во Франции стал шире взгляд на то, что в документах 1945 года называлось «преждевременным износом организма»1875, на серьезные проблемы, которые может вызвать длительная работа. Новое слово обретает глубину, прямо указывая на страдание, закрепляется в поведении. Затрагивается сразу вся личность работника, указываются его «тяготы» и «боль», соотносимые как с физической стороной жизни, так и с психологической, усталость и патологии. Это слово также претендует на объединение разных видов боли и страданий с глобальной точки зрения: речь уже не просто о физическом износе, а об ослаблении всей личности, о снижении ее потенциала. Множество коннотаций раскрывает общую отсылку, горизонт усталости и напряжения, глухую аллюзию, столь же скрытую, сколь и распространенную; эту аллюзию подтверждают словари, сводящие «тяжелое» к «утомительному, мучительному, изнурительному, истощающему» или объясняющие его как «то, что приносит боль, усталость»1876. Вред, урон воспринимается как нечто личное, как то, что ослабляет в целом.

Слово в ходу с 2003 года, в связи с предварительной работой над пенсионной реформой, с деятельностью, проводимой по инициативе Совета по пенсионным делам1877 (Conseil d’orientation des retraites) в дискурсе о том, что может дать право на досрочный выход на пенсию или на различные льготы. Его определение уточняется в проекте соглашения от 31 января 2006 года между исследователями, врачами, занимающимися вопросами профессиональных заболеваний, органами социальной поддержки и общественными деятелями; «тяжесть труда» впервые обсуждалась как результат «физического и психологического напряжения в определенных видах профессиональной деятельности, влекущего за собой стойкие, идентифицируемые и необратимые последствия для здоровья работников и способного сказаться на продолжительности их жизни»1878. Дальнейшие отчеты или дебаты приводят к выявлению «трех факторов тяжести труда»1879: 1) выраженные физические и/или психологические ограничения (усилия, позы, жесты и т. д.); 2) агрессивная среда (враждебная среда, вредное или рискованное производство); 3) определенные ритмы работы (ночные смены, скользящий график)1880. Нет никакого сомнения в неоспоримой новизне: в то время как Бернардино Рамаццини в своем первом трактате о профессиональных заболеваниях игнорировал усталость, считая ее болезнью1881, взгляд современных исследователей на физическое неблагополучие изменился. Усталости и чувствительности к ней отводится важнейшее место: в конечном счете она лежит в основе всех болезней.

В 2005 году появился