подробный отчет Жерара Лафарга, в котором он одним из первых разработал и прокомментировал факторы тяжести работы: 1) темп работы, тяжелый ручной труд, транспортировка тяжестей и возможные последствия этого для различных участков тела: шеи, плеч, локтей, запястий1882; 2) «контакты с токсичными продуктами», их потенциально вредное воздействие на дыхательную систему, на кожу, на пищеварение, на нервную систему, к тому же они могут быть канцерогенами1883; 3) ночные смены или скользящий график, их возможное влияние на «восстановление после физического утомления и поддержание психического благополучия»1884. Постановлением от 30 марта 2011 года вводится важное решение, объединяющее эти факторы в десять подгрупп, определяющих «профессиональные риски, принимаемые в расчет для предотвращения последствий тяжелой работы, и круг лиц, имеющих право на досрочный выход на пенсию». Эти десять факторов в свою очередь объединяются по трем направлениям:

1) Физические проблемы:

а) ручная обработка грузов (операции по транспортировке грузов, включая подъем, размещение, толкание и прочие перемещения тяжестей, требующие усилий одного или нескольких рабочих);

б) вынужденные положения тела, вызывающие боль в суставах;

в) механические вибрации.

2) Агрессивная среда:

а) опасные химические вещества, в том числе пыль и дым;

б) работа в условиях повышенного давления;

в) экстремальные температуры;

г) шум.

3) Ритм работы:

а) ночные смены;

б) скользящий график;

в) повторяющиеся действия в принудительном ритме, навязанном станком, автоматически перемещающим деталь, или сдельной оплатой труда1885.

Разделы уточнены, их много, они разнесены по категориям. У них новая роль: они призваны обозначить «факторы риска», которые сами по себе определяются в других текстах порогами интенсивности, в результате чего каждому случаю присваиваются баллы. За этим следует возможное открытие «профессионального профилактического счета», на который сотрудник на протяжении всей своей карьеры откладывает «баллы для финансирования профессионального обучения, перехода на неполный рабочий день без снижения заработной платы или даже досрочного выхода на пенсию»1886. Таким образом, с момента оценки тяжести работы начинается процесс получения различных, пусть ограниченных, но все же преимуществ. Стало больше категорий и способов действия. Создалась классификация движений и возможных ситуаций, что подтверждает растущую потребность во внимании к этой проблеме и ее формулированию.

Эти разделы тем не менее оказались на удивление неполными, несмотря на добавленные разветвления. В тени остаются проблемы, значимые для современной культуры, уже упомянутые в текстах 2006 года: субъективные расстройства, «тяжелая работа» в прошлом1887, возможные «заболевания внутренних органов, «общее неблагополучие»1888, способное вызвать «инвалидность в течение активной жизни»1889, а также долгосрочные нарушения; наконец, то, что выявил и более детальный анализ скелетно-мышечных расстройств1890. Неизбежен следующий вывод: «физическое и психологическое принуждение»1891, упомянутое в ранних исследованиях тяжести труда, сводится к физическим ограничениям только после проведения институциональной оценки. Власти не желают принимать во внимание недостаточную объективность «количественного» подхода. Отсюда – тот же парадокс: выражение «тяжесть труда», утвердившись, перестает быть оригинальным; тем самым обнажается двусмысленность и неоднозначность самого явления утомления. Поэтому важнейшее требование, пусть и недавнее, таково: «необходима оценка как физического износа, так и психологического утомления»1892.

Надо сказать, что во многих недавних анализах подчеркивается появление других тягот, скрытых, но многочисленных, связанных с социальными сетями. Эти тяготы приводятся в действие и поддерживаются одним кликом. Здесь одна психология, ничего больше. Антонио Казилли настаивает на их постепенном и усиливающемся вторжении, они не только отнимают время, но и вызывают выгорание, проблемы с идентичностью, беспокойство, внутренний дискомфорт: как только гаснет экран, возникает неудовлетворенность и беспокойство. В качестве примера можно назвать дистанционную работу и сетевое «волонтерство», которые в конечном счете создают новую «трудность»: «онлайновую „повинность“ (необходимость постоянно присутствовать в сети)»1893. Нет сомнения, что оценка сложна, по крайней мере, она ведет к усложнению самого понятия тяжести труда.

Это заставляет нас еще больше сожалеть еще об одном ограничении, к которому привела реформа трудового кодекса в 2018 году. Из оставшихся до сих пор десяти факторов исчезают четыре: «воздействие неестественного положения тела, механических вибраций, химических рисков, а также перенос тяжестей»1894. Организации работодателей, отвечающих за «предотвращение всех профессиональных рисков»1895 и составление досье сотрудников для признания их занятыми на вредной работе, утверждают, что сохранять объективность трудно; Министерство труда также заявляет, что принять во внимание эти факторы «невозможно»1896: множество факторов – от положения тела до вибраций, от химических рисков до переноса грузов – считаются, во-первых, слишком распространенными в повседневной жизни и слишком разнообразными, чтобы их можно было измерить «достоверно», во-вторых, слишком обусловленными конкретными обстоятельствами. Все это поддается «специфическому лечению»1897, но патология должна быть доказана. Это неизбежно становится предметом обсуждения – и с той же неизбежностью ведет к вечным и бесконечным переговорам об одном и том же.

Существуют многочисленные тревожные свидетельства небывалых ранее размышлений о тяжести труда. Можно привести множество сложных примеров. Вот что говорит сельскохозяйственный рабочий, подвергавшийся воздействию вибрации машины:

После дня работы на тракторе «болят шея, плечи». «После десяти-двенадцатичасового рабочего дня шея затекает, голову не повернуть». Не говоря уже о тяжести в ногах. «Если бы работа не была тяжелой, не было бы и боли», – комментирует его начальник1898.

А вот жалоба Анаис Далье, «кровельного плотника» из кровельной мастерской Boisbluche Frères в Орне (Нормандия) – не так давно к этой профессии получили доступ женщины:

Молодой сотруднице всего тридцать, но она работает в строительной отрасли уже почти двенадцать лет. Ее затрагивает проблема тяжести труда, она испытывает постоянные боли, связанные с вынужденными позами, и не может представить себе, что проработает в этой сфере более двух лет1899.

Медсестра, занимающаяся уходом за больными на дому, страдающая от травм суставов, заявляет, что в ее профессии занято больше женщин, но их работа ценится недостаточно высоко: «Я ухаживала за многими тяжелобольными и при этом повредила плечо»1900.

Наконец, свидетельство машиниста метро, работа которого перестала цениться:

Мы по семь часов ездим в туннеле. Когда вы едете шесть часов по шоссе, в каком состоянии вы прибываете на место? Здесь нет дневного света, от шума глохнешь, и надо быть бдительным на каждой станции. Это что, не тяжелая работа?1901

Тяжелый труд разнообразен, неоднороден, без сомнения, сложен, его существование «признается», но все говорит о том, что этот труд надо лучше определять и конкретизировать, тем более что он поддерживается