Толпа солдат, двигаясь к северным воротам, стала гуще, но при виде орла им уступали дорогу. Тулл снова использовал построение клином и, с Цециной за спиной, проложил путь к участку лагеря, занятому Пятым легионом. Оттуда он повел отряд через линии контуберниев к северным воротам. На расстоянии ста пятидесяти шагов от ворот центурион остановился.

У выхода из лагеря собралась огромная толпа легионеров, занявшая все пространство между валом и тем местом, где обычно располагались палатки. Несмотря на испуганные крики, раздающиеся в ночи, солдаты не спешили уходить из лагеря.

– Возможно, время еще есть, господин, – сказал Тулл Цецине. – Они не могут решить, что делать.

– Одно дело носиться в панике по лагерю, и совсем другое – бежать в темноту за стенами, – сказал Цецина. – И все же нам лучше побыстрее идти туда, пока они не передумали.

Даже при скудном освещении было видно, что здесь толпа гораздо плотнее, чем где-либо еще. Существовала вероятность, что паникующие люди бросятся вперед, а это значило, что план Тулла разместить перед воротами две центурии становился невыполнимым, по крайней мере без пролития крови. Но он был против последнего, потому что тогда ситуация переросла бы в полный хаос.

– Давай пройдем вдоль вала, господин. Так мы попадем прямо к выходу.

Цецина посмотрел на него. Проход наверху земляного вала был достаточно широк, чтобы встать двум легионерам в ряд, но не больше.

– Возьмем несколько человек?

– Да, господин. Ты, я, солдат с орлом и, может быть, еще дюжина. Им нужно видеть тебя и штандарт, а не моих легионеров.

– Если толпа рванет вперед, мы погибнем.

– Это так, господин. Но если мы попробуем пробиться сквозь толпу, то они запаникуют и погибнет еще больше людей, в том числе, возможно, и мы. – Тулл ответил на пристальный взгляд Цецины своим твердым взглядом.

Спустя мгновение правитель кивнул:

– Веди.

Фенестеле очень не понравился план Тулла.

– Они изрубят вас на кусочки.

– Может, и не изрубят, – возразил Тулл.

– А может, изрубят, – настаивал опцион, хмурясь. – Но вы все равно сделаете это.

– Да, – ответил Тулл.

– Я пойду с тобой.

– Ты должен остаться с людьми. Если дело обернется плохо, им понадобится человек, который вытащит их из этого дерьма.

– Для этого нужен ты, а не я. – Фенестела с болью посмотрел на Тулла и после паузы сказал: – Я остаюсь. Но тебе лучше вернуться, слышишь?

Центурион сжал его плечо и пошел поговорить с командиром второй центурии. Договорились так: если Тулл свистнет, обе центурии должны пробиваться к воротам и пытаться спасти Цецину и орла. Он, казалось, придерживался того же мнения, что и Фенестела, и считал план рискованным, но нехотя кивнул в знак согласия.

Пизон, Вителлий и еще десять солдат, отобранных Туллом, молча построились за ним и Цециной.

– Держите факелы выше, – гаркнул центурион. – Я хочу, чтобы орел был первым, что они увидят.

Головы начали поворачиваться в тот момент, когда они поднимались к проходу, идущему поверх вала, воздвигнутого выше человеческого роста, и отряд появился из темноты при свете факелов. По предложению Тулла, Цецина снял свой красный плащ, и его доспехи блестели и сверкали, привлекая взоры легионеров.

– Ваш командующий здесь! – крикнул Тулл. – Цецина здесь!

Толпа громко ахнула. Некоторые приветствовали правителя, но бóльшая часть солдат выкрикивала оскорбления.

Тулл дошел до конца прохода и остановился у ступеньки лестницы, ведущей вниз, к воротам. Часовых не было видно, а завал из веток, перегораживавший вход, оказался сдвинутым в сторону.

Цецина шагнул вперед.

– Храбрые солдаты Рима! – крикнул он.

– Убирайся в преисподнюю, Цецина, – донесся голос.

– Храбрые солдаты Рима! – повторил правитель. – Враг не нападал на лагерь.

– Так мы тебе и поверили!

– Мы слышали его собственными ушами!

– Это была лошадь, говорю я вам. Лошадь, испугавшаяся грома, – кричал Цецина. – Центурион Тулл побывал на месте, где якобы произошло нападение. Он не обнаружил ничего необычного. Варваров здесь нет, они там! – прокричал он, театрально показав за стены лагеря. – Шаг наружу – это шаг к гибели, братья!

– Я знаю, где у меня больше шансов выжить, и это не здесь, – заявил легионер с угрюмым лицом, стоявший ближе всех к выходу.

– Мне что, лечь на вашем пути, чтобы остановить вас? – крикнул Цецина. Видно было, что он раздражен.

Толпа издала какое-то звериное рычание.

– Я бы не стал этого делать, – заметил Угрюмый.

Этот сукин сын станет первым камнем, с которого начинается обвал, решил Тулл. Он покинет лагерь, остальные последуют за ним, и если Цецина окажется на их пути, его убьют не задумываясь, как убивали других командиров во время прошлого мятежа.

– Дай мне, – прошипел он, выхватывая орла из рук пораженного Вителлия. – Рим! – заревел Тулл, прыгая через ступеньку вниз по лестнице. От неожиданности ближние легионеры подались назад. Центурион слышал, как кто-то спускается за ним; оглянувшись, он с удивлением увидел Цецину.

Размахивая орлом, как оружием, Тулл пробивался к воротам.

– Дорогу! Дорогу! – повелительно кричал он.

Как бы ни был разгневан солдат, проявить неуважение к орлу легиона он не может. Воплощение гордости, отваги и славы, орел требует почтительного отношения. Толпа расступилась, с благоговением взирая на золотую птицу. Тулл не останавливался, пока не добрался до середины выхода. Цецина подоспел чуть позже и встал рядом. Тулл вонзил заостренный конец древка в грязную землю и развернул штандарт лицом к толпе. Поняв, что от них требуется, Пизон и остальные солдаты с факелами встали на валу по обе стороны от ворот, освещая происходящее.

– Видите эту величественную птицу? – крикнул Тулл. – Она принадлежит славному Пятому легиону!

Как он и ожидал, легионеры взревели:

– Пятый! Пятый!

– Вы ведь не хотите, чтобы она попала в руки врага? – выкрикнул Тулл, и у него самого волосы на загривке зашевелились от такой мысли.

– Ни за что! – кричали легионеры.

– Слушайте меня! Я много лет служил в Восемнадцатом. Я вижу, как вы киваете. Вы знали людей, служивших со мной. – Тулл увидел в толпе несколько знакомых лиц. – Как вам известно, Восемнадцатый был одним из легионов, уничтоженных вонючей крысой Арминием. Мне повезло – я выбрался из ловушки. Я и пятнадцать моих парней. – Застарелая вина шевельнулась в душе Тулла: он мог бы спасти больше, мог бы каким-то образом не допустить потери орла.

– Ты – центурион Тулл? – подал голос Угрюмый. – Да, это ты.