довольно быстро, от стоял на пару шагов ближе к дому чем группа до зубов вооруженных охотников и не сводил с него настороженного взгляда. Не то чтобы я разбиралась в поведении при пожаре даже с своем мире, но все же, по-моему, происходящее никак не вписывалось в рамки разумного поведения.

— Что здесь происходит? — повторила я свой вопрос, протиснувшись через деревенских, часть которых оказалась тоже вооружена подручными средствами вроде топоров и вил.

— Дык чудище там горит, — нашелся в переднем ряду и местный староста.

— Какое еще чудище?

— Страхолюдное, — не особо внес ясность девичий голос откуда-то из-за спин.

— Как выглядело? Откуда взялось? — подобралась я.

Мужчины посторонились и пропустили вперед смутно знакомую мне девочку лет четырнадцати. Скорее всего она тоже ходила в гости в тетушке Лимии и когда-то я даже знала, как ее зовут, но сейчас уже не помнила. А ведь это именно он горит, если я ничего не путаю.

— Погоди, а Лимия где?

— Там, — рукой указала девочка на пылающий дом.

— Что⁈ Да вы тут обалдели все что ли⁈

Не знаю, на что я рассчитывала в тот момент. Наверное, просто сработала извечная привычка всех спасать, и я ринулась в пылающий дом до того, как успела оценить шансы на то, что там все еще есть кто-то живой. А может просто не хотела считать шансы, особенно когда речь идет о человеческой жизни.

Заморозка на распахнутый вход и я, концентрируясь на абсолютнике, врываюсь внутрь на летунце. Весь дом объят огнем, абсолютник защищал меня от жара, но энергии на это уходило прости немерено.

— Лимия! Вы живы? Отзовитесь! Где вы? — кричала я, начиная осознавать, что уже слишком поздно.

Если во время пожара женщина оставалась внутри, она не выжила. Из глаз выступили слезы и тут же высохли. Жар проникал даже через абсолютник, продавливая мою защиту. Нужно было уходить, но в этот самый момент летунец за что-то зацепился и я чуть с него не кувыркнулась. Это оказалась металлическая ручка, крепившаяся на крышке, ведущей в подпол, куда Лимия строго настрого запрещала детям соваться. Обычно она была накрыта половиком, чтобы об нее не спотыкались, но сейчас того не было на месте, а ручка торчала вверх. Как будто крышку недавно открывали.

Первым моим порывом было открыть подпол и проверить, не укрылась ли женщина от пожара там, ведь тогда ее нужно срочно выводить, пока она не надышалась угарными газами. Но я побоялась, что при открытии крышки огонь ринется и туда, поэтому потратила еще полминуты на установку индивидуального купола абсолютной защиты, почти физически ощущая, как истекают крупицы отпущенного времени, и только после этого потянула крюком из твердой иллюзии за металлическую скобу.

Внизу оказалось темно, но дыма еще почти не было, а еще тут было просто божественно прохладно после пекла, из которого я спустилась.

— Лимия, вы здесь? — окликнула я, опускаясь на земляной пол и зажигая сразу три светлячка. — Ох, ё!

Я невольно отшатнулась, увидев стоящую напротив меня женщину. Кожа ее потемнела и сморщилась, сама она как будто усохла, став похожей на мумию, глаза при этом покраснели. А еще в руках у нее разгоралось незнакомое заклинание.

— Я никому не причиняла вреда и не хочу тебя убивать, — проскрипел абсолютно незнакомый голос. — Уходи.

— Ты лич? Из замка? — настороженно поинтересовалась я, активируя перед собой дополнительно выносной щит и вставая на летунец.

— Да.

— А тут что делаешь?

— Живу. То есть жила, — поправилась он.

— Ты Лимия? — все же решила уточнить я, хотя других вариантов не видела.

— Да.

Над головой что-то затрещало и грохнуло, дым повалил сильнее.

— Обещаешь не нападать? Нужно убираться отсюда. Я могу открыть портал туда, где никого нет, и поговорим спокойно.

— Обещаю.

Спустя минуту мы вышли на поляну у водопада, и я с наслаждение вдохнула чистый воздух полной грудью.

— Побудь пока здесь, — попросила я. — Это остров Владыки и эльфам запрещено сюда приходить. Я сейчас вернусь в Возрождение, скажу Райну, что все в порядке, а то неровен час тоже в огонь полезет, потом расскажу все Тэлю, мы придем сюда и все вместе будем решать, что делать дальше. Только никуда не уходите, ладно? Ой, вам может помощь какую-то оказать нужно. Это ваше естественное состояние или вы обгорели?

— Естественное.

Голос был все такой же скрипучий и неприятный настолько, что приходилось каждый раз сдерживаться, чтобы не поморщиться. Да и сама иссохшая фигура мало чем напоминала ту Лимию, которую я знала. И у меня все же закрались сомнения. Что если лич просто воспользовался мной, чтобы выбраться из западни, а сама хозяйка дома стала его жертвой?

— Где жили братья-близнецы, которые все делали за своего хозяина? — припомнила одну из историй, которую рассказывала во время посиделок у любимицы деревенской детворы.

— В ларце, — оскалилась женщина. То есть это она, наверное, так улыбнулась, но выглядело жутко.

— Но как же тогда то, что я видела раньше? Мы все видели. Амулет личины?

— Морок, — поправила она.

Я уже открыла рот, чтобы спросить в чем разница, но одернула себя и, еще раз попросив дождаться тут, отправилась в Возрождение. Поход неожиданно затянулся, поскольку сил открыть портал туда у меня хватило, а вот на обратный путь уже нет, так что пришлось возвращаться замковым телепортом.

Про лича я рассказывать не стала, просто сообщила, что в доме никого нет, и при полной поддержке Райна велела его все-таки потушить. Вернее то, что от него теперь осталось. А еще наконец-то нам относительно внятно рассказали, что произошло.

Детвора как обычно с утра собралась у Лимии. Девочки возились у очага, мальчишки, которым предстояло таскать воду, и маленькая Слайра, остававшаяся тут, пока отец уходил охотиться, угощались за столом свежеиспеченными булочками. Малышка хвалилась амулетом, который купила в городе у торговца со старого континента, и Лимия попросила его посмотреть, но как только взяла безделушку в руки превратилась в злобное страшилище.

Спрашивать почему злобное я не стала. В детстве всегда кажется, что пугает только плохое, а добро должно быть белым и пушистым. Судя по всему, амулет оказался вполне рабочим и разрушил морок, а дальше все случилось в мгновение ока. Дети испугались, но будучи не изнеженными диванными недотепами, а привычными ко многому жителями приграничья, как могли попытались