– Почему мы полезли именно сюда? – нервничал Январь в Лаборатории, стараясь ни к чему не прикасаться руками. – Я же специально отобрал самых лучших кодировщиков, у нас в любом месте защита будет трехступенчатая!

– Все равно отловят. Это сообщение должно выйти из стен Службы, – Ева набирала код, чтобы открыть дверь своего кабинета. – Теперь слушай меня внимательно. У нас только…

– Шесть минут после входа в Интернет, – не дал ей договорить Январь, – и если потом не заведется машина на улице, то мы будем задержаны! Я уже выучил это наизусть. Тебе-то все равно, ты вроде как на работу пришла, а что сделают со мной? Я незаконно проник в Лабораторию Службы безопасности!

– Включила. Садись, – подтолкнула его Ева к столу.

– Руки замерзли, – трет пальцы Январь. – А мне Карпелов говорил, что ты на работе греешь руки между…

– Замолчи!

После этого Январь все делал молча.

Он вошел в Интернет и набрал код «отстрела». Глядя на подсунутую Евой бумажку, набрал сообщение: «Волков Е.А., бывший офицер МВД. В данный момент владелец частной фирмы по оказанию ритуальных услуг, женат, адрес, номер машины». Январь набрал сумму за заказ и потом, как в сберкассе, – прописью: «Два миллиона американских долларов». После этого он вышел из «отстрела», торопясь, набрал коды и начал связь с хакерами, которых знал только по кличкам. Свисток за полторы минуты вскрыл файлы Международного Американского банка и поставил перекачку – с каждой нечетной операции по доллару и десять центов (1,1) на зарезервированный счет в том же банке. Если бы деньги уходили в любой другой банк, это было бы выявлено в течение суток, как и полагается из условий поставленной в банке защиты. Но деньги, уплывающие с каждой операции каждого филиала банка и поступающие на его же отдельный счет, будут отслежены либо случайным специалистом, либо в конце месяца – по факту ревизий. Если к этому времени переведенные деньги будут сняты, то это закончится громким скандалом, потому что пройдет в отчетах ФБР как компьютерная кража. Если же собранные таким образом на счету банка деньги будут невостребованы, то это попытаются замять, называя во внутрибанковских отчетах сбоем в обслуживающем компьютере (некоторые американские бухгалтерские программы рассчитаны на перемаркировку знаков клавиатуры, неподготовленный работник, нажимая кнопку сдвига символа вправо, набирает на самом деле единицу, пока не привыкнет). Все это Январь объяснил Еве заранее, а она уверила его, что деньги не будут сняты со счета.

Кудря и Голый за минуту сорок сделали почти то же самое с итальянским банком «Лион» (реквизиты банка были Еве известны, поскольку именно в нем хранились деньги за ее фотографии в «Плейбое»). Также начнут сбрасывать по две единицы с запятой или точкой между ними французский и еще один американский банк со всеми своими филиалами. Это – еще минута. Теперь Январь еще раз вошел в директорию «отстрел» и указал номера счетов и коды банков, на которые в совокупности через десять дней накапает, по его подсчетам, ровно два миллиона долларов. Он предупредил, что деньги не могут быть сняты, «пока не подтвердится информация о намерениях исполнителя относительно заказанного лица», и попросил данное подтверждение оставить в этой же директории.

За двадцать шесть секунд они отключились, еще восемь – выбирались из здания, на исходе шестой минуты Ева повернула ключ зажигания и медленно выехала со двора.

– Мне бы не помешал душ, – вытер Январь тыльной стороной ладони лоб.

– Я тоже потею, когда нервничаю. Спасибо за помощь.

– Издеваешься, да? С тебя причитается. Я хочу знать, что такого сделал этот несчастный Волков и почему он так дорого стоит?!

– Он директор ритуальной фирмы. Похоронщиком стал. Нашел наконец себе достойное поприще. Ничего себе контора ритуальных услуг, да?

– Ты хочешь сказать, что это он – Волк? – Январь смотрел на женщину рядом с ним, за рулем, почти с ужасом.

– Я думаю, да.

– Что это значит – «я думаю»? Ты что, – перешел Январь на шепот, – заказала человека, украла для этого деньги в таких банках и еще точно не знаешь, он это или нет?!

– Ладно, я точно знаю, что это он. Ты сам мне это сказал. Не размахивай так руками. Мы сегодня с тобой определили, что коды архива МВД вскрывались за месяц дважды. И оба раза это делалось при помощи маркированного процессора. Ты сам определил, что этот процессор стоит – где? Вот именно, в фирме по ритуальным услугам. Я посмотрела по списку сорока пяти, одного пользователя зовут Женя Волков, он директор ритуальной фирмы. Что тут еще гадать? Я его знаю, я с ним работала в отделе убийств.

– А может быть, этот директор ритуальной фирмы вскрывал коды архива МВД, чтобы вовремя подсуетиться и обеспечить себя клиентурой?! Представь, только убили милиционера, как он сразу звонит его родным: помощи в похоронах не желаете?

– Не удивлюсь, если он пользовался сведениями и для этого. Но сомневаюсь, что это было главной целью. В милиции самый плохой показатель по охране свидетелей. Из ста сорока заказанных в Интернете пятерых убили, когда их прятали для суда. Вот зачем он туда лазил.

– А может…

– Не может!

– Ну ладно, – сдался Январь, – но ты сказала, что деньги из банков не уйдут, мне тоже, знаешь, бегать от Интерпола не в кайф. Как же ты оплатишь этот заказ, если они не уйдут?

– Его не убьют.

– Ничего не понимаю.

– Вот и радуйся. Я бы на твоем месте боялась не Интерпола. А ребят, которые захотят взять заказ на Волка себе. Они, Январь, смышленые. Да и Волков не дурак. Если им только на секунду придет в голову, что это игра, если они только об этом подумают до того, как делить заказ, они землю перероют, но найдут того, кто это подстроил.

– Да откуда ты знаешь?! Да за такие деньги полстраны бросится ловить и убивать этого Волка!

– А я говорю, – улыбается Ева, явно превышая скорость, – что желающих будет не больше пяти. Скорее всего – трое. И именно из-за суммы на это клюнут только профессионалы.

– Куда мы едем?

– На Рижский вокзал.

– А кофе, свечи, разговоры до утра? А награда, в конце концов?!

– Если мне дадут премию за хорошо выполненную работу, а я лично в этом сомневаюсь, если меня наградят денежным призом за уничтожение виртуального похоронщика, я клянусь, что переведу все деньги тебе! А теперь выметайся, – Ева резко тормозит и открывает дверцу. – Ты помнишь, куда ехать?

– Я что, совсем не нравлюсь тебе? – тихо-тихо спрашивает Январь, глядя на здание вокзала.

– Мне даже нравится, – так же тихо отвечает Ева, – как ты пахнешь, когда нервничаешь. Вот в чем проблема. Поэтому убегай быстрей и не оглядывайся. Я не сделаю Далиле больно. Поцелуй ее за меня, – Ева обхватывает ладонью затылок Января, поворачивает к себе его лицо и целует, поиграв сначала своими губами с его, удивленными и горячими. Январь падает в невесомость, а она улыбается, и эта улыбка возле его рта отрезвляет, словно лед за шиворот. Он выходит, ничего не говоря, не глядя на нее, не прощаясь.