заключалась в следующем. Создается спутник, на борту которого размещается система, состоящая из инфракрасных пеленгаторов, лазерного локатора, быстродействующей вычислительной машины, специального ускорителя частиц и мощного источника энергии. Спутник выводится на орбиту – примерно 40 тысяч километров от Земли – и с помощью плазменных двигателей располагается так, чтобы «видеть», допустим, североамериканский континент. Инфракрасные пеленгаторы – с точностью до нескольких километров – могут установить координаты активного движения любого количества стартующих баллистических ракет. Полученные координаты автоматически записываются в память вычислительной машины, которая управляет лучом лазера для определения точных координат цели. Далее лазерный луч синхронизируется с мощным потоком частиц, полученных от ускорителя, и на необходимые доли секунды совмещает этот поток с целью для ее уничтожения. Может показаться, что в то время это выглядело как сюжет фантастического романа о звездных войнах, однако уровень развития науки и техники делал эту задачу вполне реальной.

В ОКБ генерального конструктора академика В.П. Мишина уже проводилась эскизная проработка такого спутника, и сам Василий Павлович считал эту задачу осуществимой. Все вопросы, связанные с разработкой аппаратуры для системы вывода спутника на нужную орбиту, его стабилизации, ориентации, то есть все вопросы, связанные с управлением спутника, могли быть решены в ОКБ академика Савина на основе испытанной системы космической разведки морских театров военных действий.

Наличие огромного факела от двигателя и ионизированного следа на активном участке траектории баллистической ракеты при уже достигнутой чувствительности инфракрасной техники однозначно позволяло создать пеленгатор для получения координат цели. Уровень разработки лазерной техники также позволял считать создание лазерного локатора вполне реальной задачей. Малогабаритная вычислительная машина с достаточным быстродействием и объемом памяти – также задача выполнимая.

Ускоритель мощного потока частиц – вот самая серьезная проблема, как считал отец, но за ее решение брался академик Г.И. Буткер, руководитель Института ядерной физики Сибирского отделения Академии наук. Что касается мощного энергетического источника, то он уже был к тому времени разработан и реально существовал, мощностью в несколько десятков тысяч киловатт.

Конечно, и отец, и все поддержавшие эту идею предвидели, что при реализации каждой из частей такой системы могут возникнуть огромные трудности. Но, во-первых, эти люди привыкли преодолевать их и, взявшись за дело, умели довести его до успешного завершения, во-вторых, возможности, которыми обладает такая система, – колоссальны, и никакие трудности не должны пугать.

Несколько таких спутников имели бы возможность уничтожить до тысячи и более баллистических ракет в течение нескольких секунд. Причем для системы безразлично, стартует ли ракета из шахт, с подвижных пусковых установок или из-под воды, она способна уничтожать любые объекты в космосе.

Были и противники – академики М.В. Келдыш и М.Д. Миллионщиков с небольшой охотой брались за решение этой проблемы, считая, что невозможно создать «абсолютное оружие». Отец соглашался, что никакое оружие не является абсолютным и через какое-то время потенциальный противник, создав аналогичный спутник, может начать борьбу с предложенной системой. Но ведь вполне возможно, что такая система будет построена противником раньше нас. Тогда он получит колоссальное преимущество, нейтрализовав всю мощь нашей баллистической ракетной техники. Так что даже для того, чтобы бороться с таким оружием, его необходимо создать.

Для реализации этого проекта отец предлагал создать Научно-исследовательский центр вне Москвы, например в районе Черноголовки. Центр подчинить Министерству авиационной промышленности СССР и возложить на него еще и задачи комплексного управления любыми космическими военными объектами, например такими, как космический бомбардировщик типа «Спираль». Предполагалось объединить около 2500 разработчиков из Бюро Савина и Института теоретической кибернетики Министерства авиационной промышленности СССР в одно КБ и подчинить ему опытное производство типа завода «Мосприбор». То есть создать коллектив в 4–5 тысяч человек с мощной производственной базой. За полгода можно разработать аванпроект, а за два-три года в содружестве с Мишиным и Буткером вполне по силам практически решить поставленную задачу.

Пришлось затронуть и личные вопросы. Отец писал Ю.В. Андропову, что он до сих пор не смог добиться восстановления ученых степеней и мог бы защитить их заново – материала у него достаточно, но все его документы об окончании академии и т. д. выписаны на прежнюю фамилию – Берия. Поэтому отец просил содействия: «Товарищ Елютин (ВАК) также мне это обещал, если будет Ваше добро». Написал он и о лишении его воинского звания и всех наград, хотя официального решения на это не было, просто не вернули: «Я не хотел бы, чтобы у Вас сложилось впечатление, что технические предложения я как-то пытаюсь увязать со своими личными вопросами. Просто я нахожусь в таком положении, что без решения моих личных вопросов я не имею возможности участвовать в решении этих технических вопросов, а в них сосредоточены все мои интересы, вся моя жизнь». Восстанавливать ученые и воинские звания никто не стал. И награды не вернули. Но разрешили упоминать о них в официальных документах – анкетах, автобиографиях…

Новая диссертационная работа отца была практически готова и рассмотрена на секции Научно-технического совета Киевского института. Защиту первоначально отец планировал в одной из воинских частей в городе Пушкине Ленинградской области. С материалами были ознакомлены инженер-капитан 1-го ранга Рувим Моисеевич Пиевский и инженер-капитан 1-го ранга доктор военных наук Дмитрий Сергеевич Ралль. Работа была оценена положительно, командир воинской части также не имел возражений против защиты, но кто-то вмешался, и процесс начал затягиваться. Материалы передавались в другие воинские части, и в конце концов пришлось вмешаться министру Калмыкову.

Все материалы и отзывы были направлены в адрес Московского НИИ приборостроения, на ученом совете которого отец и защитил свою работу, повторно став кандидатом технических наук. В 1971 году отец согласовал и утвердил у руководства института индивидуальный график работ над подготовкой докторской диссертации. Представление к защите планировалось к лету 1974 года, однако из Москвы намекнули, что с докторской пока лучше подождать.

Но вернемся к докладной записке на имя Андропова. Отец считал, что реализация его первого предложения может быть осуществлена министром Калмыковым, а вот второе требует личного доклада Л.И. Брежневу. Дело осложнялось тем, что разрабатываемая в то время система противоракетной обороны курировалась лично министром обороны Д.Ф. Устиновым. Отец хорошо знал Дмитрия Федоровича и относился к нему с большим уважением, но знал и то, что система неэффективна. Но для объективного рассмотрения положения вещей требуется указание самого Леонида Ильича.

После докладной отец не раз бывал у Андропова. Он считал, что Юрий Владимирович должен получить объективную информацию не только о его технической деятельности, но и всей жизни, и излагал ему реальное положение вещей в столь важной для государства области, как противоракетная оборона. В одну из встреч Юрий Владимирович неожиданно сказал, что считает, что отец ведет себя правильно.

Отец ответил: «Вы заблуждаетесь, Юрий Владимирович. Своих взглядов на то, что случилось,