– Если бы мы нашли его полчаса назад, тогда не убил бы. А сейчас могу только сделать его смерть менее мучительной. Но если он появится в ближайшие пятнадцать минут – будет страдать, и долго.

– Страдать он будет в любом случае, – Фрея усмехнулась, – он из всего драму разводит.

Тут с ней сложно было спорить. Аин тоже питала страсть к театральным эффектам, и Анс с ужасом ждал момента, когда они по-настоящему споются.

– А если серьезно, – продолжила Фрея после недолгого молчания, – ты злишься на него?

Стоило бы. Побег был глупостью, из-за которой они тратят время. А из-за неумения контролировать энергию Дей уже второй раз его обжег. В лесу полноценно заслониться от чужой магии не получилось, ожог вышел неприятным, но терпимым. Может, дня через три-четыре Анс полностью придет в норму, а пока он надеялся, что можно будет просто какое-то время не колдовать.

– Не злюсь, – это было честно. Глупо злиться на новичка, на которого разом свалилось столько силы. И Дей ведь правда старался. – Но запоминаю, чтобы однажды отомстить.

Фрея легонько толкнула его в плечо.

И что-то пошло не так.

Мир накренился, начал медленно заваливаться в сторону. Анс схватился рукой за стену, удержавшись на ногах, но в глазах темнело. Он не понимал, что происходит. По краям зрения показались призрачные силуэты марионеток, еще не настолько материальные, чтобы Фрея могла заметить, но Анс чувствовал, как они медленно, словно с трудом просыпаясь, озираются по сторонам, ища источник угрозы. Они почти не могли действовать самостоятельно, в лабиринтах под черной пустыней из них выжгли практически всю волю. Единственное, что держало их в этом мире, что заставляло вцепиться в Анса, как в якорь, держащий здесь, – страх раствориться в моркетском тумане. Этот же страх заставлял их даже без приказа пытаться уничтожить то, что могло Ансу навредить. Они бы напали на Дея уже десяток раз, если бы Анс их не сдерживал, но сейчас дело было не в нем. Сами марионетки не знали, на что им кинуться. Анс приказал им скрыться, пока они не порвали вязь морока.

– Анс, что с тобой? – Фрея взяла его за плечи, пытаясь заглянуть в глаза.

Но он мог смотреть только вниз, даже тусклый свет слепил. Марионетки не слушались.

«Думаешь, ты тем, что мне принадлежит, управлять право имеешь? Ты и сестра твоя, вы оба мои и мои будете. До самой вашей смерти – под моей ногой ваше место».

Висок, тот, на котором все еще белел след старого шрама, пронзило звенящей болью. Анс будто снова услышал мерзкий свист, рассекающий воздух. И голос. Один из двух, что давно не приходили даже в кошмарах, сейчас снова зло выкрикивал слова чужой речи.

Анс не понимал, что происходит. От боли начало тошнить.

– Анс, тебе больно? – тон Фреи был встревоженным, почти испуганным.

– Нет.

«Ты здесь не должен стоять. Ты энергией для камня должен был стать. Но не стал».

Еще один голос, бесстрастный, безликий, но заставивший все внутри заледенеть. Анс не понимал, почему именно сейчас именно эти слова, смысла которых он так до конца и не понял, всплыли из глубин памяти. Он не пытался понять. Наверное, слишком много взаимодействовал с Моркетом, а ожоги довершили дело. Неважно. Главное, чтобы Аин не почувствовала. Он не хотел ее тревожить. Не хотел, чтобы она вспоминала.

– Ты правда думаешь, что я тебе поверю?

– Нет. – Анс слабо улыбнулся. Фрея паниковала. Она знала, что делать с чудовищами, но при виде чужой боли терялась. – Притворись, что поверила.

– Боги, – Фрея начала нервно рыться в сумке, – вокруг меня одни… страдальцы!

Она вытащила флакон с обезболивающей настойкой. Анс выпил залпом, хотя это было не лучшим решением, слишком большая доза.

– Ты себя так угробишь. – Фрея снова придержала Анса за плечо, видимо, боясь, что он упадет. – Мы останемся здесь на ночь. Я поймаю кого-нибудь из замковой прислуги, попрошу передать сообщение Уртике. Она тебя мгновенно на ноги поставит.

– Я и так стою, как видишь.

– Одной ногой в могиле.

– Преувеличиваешь. – Боль отступила, и Анс вздохнул свободнее. Ему правда нужен был отдых, но не здесь. И если бы Уртика, самый талантливый целитель страны, избрала местом жительства любой другой город, Анс бы согласился задержаться. Хотя плачевность его состояния Фрея все же преувеличивала. Ему даже удалось заставить марионеток скрыться.

– Ты не убережешь Аин от плохих воспоминаний и собственной боли, если отправишь себя прямиком в объятья Моры.

– Я не умираю, – сказал Анс, распрямляясь. Стало и правда легче. Теперь его мутило только от зелья, уже неплохо. – Просто здесь что-то не то с потоками энергии.

– Мне снова сделать вид, что я тебе поверила? – Фрея посмотрела на него строго и недовольно.

– Да, – Анс замолчал, вслушиваясь в приглушенную связь с сестрой, – потому что Аин нашла Дея. Так что пойдем, найдем их.

Сам Анс тоже попытается поверить, что все дело только в сбитых потоках энергии.

Когда Аин, как она выразилась, «выровняла мне баланс энергии», я почувствовал себя живым настолько, что на меня даже можно было заново навести морок. Не на ауру, конечно, слишком долгий процесс, но хотя бы на внешность. У самой Аин морок тоже развеялся, но только на ауре. Восстанавливать она не стала, ограничившись ментальным щитом.

– Будем надеяться, что все пройдет нормально, – сказала она, когда мы пошли к месту встречи с Фреей и Ансом, – ты, главное, не светись сильно и не взрывайся.

– Как я могу не светится? – фыркнул я. – Я рожден, чтобы сиять.

И портить другим нервы. В первую очередь для этого.

– Ну да, с роскаттом на плечах ты точно без внимания не останешься.

Роскатт по неведомой для меня причине решил, что нам с ним по пути, поэтому устроился у меня на плечах, свернувшись теплым клубком.

– Знаешь, роскатты вроде как неудачу приносят, – задумчиво сказала Аин.

– Я вроде тоже, но вы же меня не выгоняете.

Аин улыбнулась с интонацией ну-куда-мы-тебя-выгоним (ты нам еще мир не спас).

– Или росскаты, наоборот, приносят удачу, но только их спутнику. – Аин нахмурилась, как всегда делала, когда над чем-то думала или не могла что-то вспомнить.

– Спутнику? Это кто-то вроде хозяина? – переспросил я, и роскатт у меня на плечах завозился с недовольным фырканьем.

Слово «хозяин», похоже, задело гордость сильного независимого хищника. Завертевшись волчком у меня на плечах, зверек несколько раз как бы невзначай заехал мне хвостом по лицу и царапнул когтями кожу.