эта цель скрыта от травы, то причастие подброшенный усиливает эффект одушевления травы, который создается дательным падежом. В этом тексте деформирована семантическая валентность не только рецепиента, но и объекта: траве подбросили не сигарету, а ее запах. Мотив следа очень характерен для современной поэзии вообще и для Виталия Кальпиди в частности.

В художественной системе Кальпиди человек и природа сливаются, или, говоря словами А. К. Жолковского о Пастернаке, происходит «рассредоточение субъекта в окружающем» (Жолковский 2005: 500). Кальпиди обычно изображает это рассредоточение как любовь и смерть в их архетипической изоморфности.

Если в предыдущих примерах одушевляется адресат, то в следующих – субъект действия или состояния:

Тебе буксир с Невы сигналил басом,

тебе Ростральные колонны розовели,

тебе чинился Лейтенанта Шмидта,

тобой используемый в общем редко, мост.

Тебе кружили яхты левым галсом,

тебе сверкали влажные тоннели,

тебе Мечети голубела митра,

и Петропавловка вставала в полный рост.

Татьяна Алфёрова. «Спектакль» [1111] ;

Листья мне в окно щекочут.

И листы под пальцем шепчут…

Сердце ль бьётся злей и крепче?

Гром ли по небу рокочет?

Владимир Кучерявкин. «Поваляюсь на кровати…» [1112] ;

ласточка бабочка

переполох

в облаке облака

совсем облак плох

он растает нам

скоро совсем

пух там

перо сям

семо и овамо

где хотишь

но только неявно

веянно лишь

Игорь Булатовский. «ласточка бабочка…» [1113] ;

Итак: на лампе фонаря, как на графине – дрозд:

твой тост!

На ели елочки и шишки – куколки из клея.

(Помни: птица Хлоя!)

Железный медный дождь в лесу мне ливень льет.

(Лубок!)

Тут утопиться, там, – у тропинки змея, и змея

за меня…

Виктор Соснора. «Закат в дождь» [1114] ;

Нет, мне дышать не удается,

мне в горле кролик черный бьется,

мне солнце черное висит,

мне ветка черная дрожит.

Давид Паташинский. «Нет, мне дышать не удается…» [1115] ;

Но в моих глазах остался

чёрной улицы осколок.

Или лампочка над мойкой

слишком ярко мне горит.

Ирина Машинская. «Что-то улицы вскочили…» [1116] ;

скомканных слов звук разрываемой ткани когда

туман и в нем глубоко где-то там коровье ботало день-день-был

в ночь на первое декабря дребезжит нам цинковая вода

издалека далека где снег неизбежен как дембель

Александр Месропян. «скомканных слов звук разрываемой ткани когда…» [1117] ;

кликни моё urlо а то я усну

до весны и буду кричать во сне

а тебе останется только накликать снег

на двенадцать ещё живых городов

несмотря на всю твою осень мир к этому не готов

лучше пусть потихо-онечку тронут сквозняк нетопырьи крыла

и хоть что-нибудь вдребезги нам упадёт со стола

Александр Месропян. «о кликни моё urlо мышиным невинным кликом…» [1118] ;

и весь твой свет не стоит ни шиша

и весь твой век не стоит ни гроша

когда записку развернешь едва дыша —

и между двух скоропостижных строк

тебе темнеет женская душа

темнее паузы меж разведенных ног

Александр Месропян. «и весь твой свет не стоит ни шиша…» [1119] ;

немного погодя когда уже не льет

а жалко моросит и в руки не дается

какая нам страна покажется вразлет

какая нам уснет такая и проснется

Александр Месропян. «немного погодя когда уже не льет…» [1120] ;

усики гороха

на закате как не отрывая руки

как бешеное письмо травы

август тесен небу

стрижи

близок шорох рыжего вихря

по крылу

Аркадий Драгомощенко. «усики гороха…» [1121].

Мононегативные конструкции с формой никому устраняют безадресность, в норме обозначаемую этим местоимением, так как в высказываниях не отрицается глагольное действие:

Роняет лес все то, что он роняет…

Старик, держась за головной убор,

билеты никому распространяет…

Евгений Бунимович. «Чертановские терцины» [1122] ;

Гора, прощай. По одному

огни сухие, пепелимы,

со склона скатятся в потьму,

как пух сожженный тополиный

(у павшей ласточки в дому

сомкнутся крыльев половины,

и сны – приснятся – никому).

Олег Юрьев. «Три семистишия» [1123] ;

В этой ночи осыпается белый налив,

в наших бочках жёлтый туман,

земляника, мельчая, растёт никому,

и снится, что я где-то здесь.

Алла Горбунова. «В этой ночи осыпается белый налив…» [1124] ;

август с виду совсем неопасен

а внутри у него кошмар предсмертных трав

баба с возу вспомнится вся аж покачнется подымет крик

а внутри у нее дикая степь расстилается никому

не хочешь платитьне надонайдется крэк

обойдемся вдруг обходились же как-то

Александр Месропян. «всё ли вам всё равно?..» [1125].

В следующем тексте замена управления у кого-н. → кому-н. меняет представление о логическом субъекте действия. Субъект как будто понижается в ранге, тем самым выражается представление о зависимости поэта от условной музы:

подучите меня

писать о любви

а то

обидно

все о ней

а я о них

о тётках о тётках о тётках о тётках,

ну получается мне такая лирика

Ефим Беренштейн. «подучите меня…» [1126].

Александр Месропян противопоставляет дательный падеж без предлога дательному с предлогом к:

ты успокойся

не мельтеши   не дергайся   не меняйся

это же не тебе пришла зима

не к тебе    не бойся

Александр Месропян. «ты успокойся…» [1127].

Беспредложная форма тебе здесь выражает экзистенциальный смысл прекращения жизни в отличие от нормативной к тебе. Аналогичный экзистенциальный смысл выражен у того же автора в строке пока нам не настал декабрь:

продай свою душу за сорок сердечных капель

сорока-сорока ты мне урони перо