— Ну тебя в болото, — сказала я с такой же ненатуральной обидой. — Не желаешь принимать пищу в моем скромном обществе, так и скажи, не томи фальшивой вежливостью.

— Ладно, раз ты сама напросилась, то я пожертвую удовольствием, каковое предвкушал с утра, — согласился Валентин. — Мы едем не ужинать, а просто перехватить кусочек пиццы. Основной праздник впереди, о чем я и приехал тебя уведомить.

Когда нам выдали среднего качества пиццу где-то в дымном подвальчике (ранее заведение числилось заурядной пельменной, и оригинальный дух не успел выветриться), Валентин произнес без большого вдохновения.

— Наш добрейший заказчик и более чем одаренный наниматель желает вывести тебя в свет. Объявил нынче по телефону, что будет счастлив и рад видеть тебя в воскресенье вечером на шабаше ведьм. Попросил съездить к нему и получить пригласительные билеты на два твоих лица, с тем, чтобы я не позднее, чем сейчас, вручил их с необходимыми заверениями в его почтении, далее сообщил ему твой учтивый ответ. Он принимает лишь положительный, прошу заметить. Далее, в означенный день и час мне следует обеспечить прибытие на шабаш и убытие с оного, не обременяя сборища своей излишней персоной. Каков? Второе лицо — на твое усмотрение, любого пола и возраста, за единственным указанным ограничением. Меня брать никак не велено, то оговорил специально благосклонный друг и любезный меценат.

— Отче, золотой мой, филигранный друг, — заныла я сочувственно. — Неужели ты так обиделся на заведомо порочного нанимателя, что кормишь меня немыслимой дрянью? Какая связь между моим пищеварением и его, заказчика, недостойным поведением?

— Ешь, пока дают, — оживился Отче. — И не мешай развивать мысль. У мецената на тебя какие-то виды. На, возьми билеты и спрячь. Посмотрела? Усекла самое интересное? Благотворитель желает, чтобы ты почтила присутствием публичное выступление другого нашего друга. Тот сподобится излагать свою точку зрения перед учеными в ихнем доме. Насчет присутствия самого нанимателя существует таинственная недосказанность. Все это вкупе мне нравится мало. Чувствую себя, как собачка Каштанка, у которой вынули кусок пищи из желудка на веревочке.

— Фи, Отче, — не удержалась я. — Мало того, что кормишь даму черт знает чем, так последний аппетит портишь! Я все давно поняла, ты обезумел от ревности и не можешь смириться с мыслью, что гадкий наниматель займет твое место в моем в сердце. Уйми смешанные чувства, я не могу видеть столь безмерных страданий. Если это тебя утешит, я возьму на второе лицо Гарика, не возражаешь?

— Лжеавтора? Ваши отношения зашли так далеко? Или тебя одну никуда не пускают?

— Замолкни, Отче Валентино, мне стыдно за тебя! Я стремилась утолить твои печали, а ты задумал меня обидеть. Кто, между прочим, втравил меня в опасные приключения, среди которых я лишилась проверенного друга Сергея? Кто был им постоянно недоволен? Знаешь, я вижу, на тебя трудно угодить!

— Ни Боже мой! — всполошился Отче. — В мыслях не держал контролировать твои привязанности. Бери с собой хоть старого друга, хоть нового, хоть последующего — моих возражений не будет. Если мероприятие обойдется без рукоприкладства, и юноша не вышибет из заказчика дух, то остальное будет исключительно твоим делом. Так что жди меня в воскресенье у себя дома в любом сопровождении. Лично я бы порекомендовал, знаешь кого?

— И предположить не могу, — искренне замялась я. — Верочкиного Витюшу?

— Странные у тебя фантазии, однако.

— Нет, напротив, — посулил Валька и тщательно развил мысль. — Видел сегодня упомянутую тобой девушку, жену травмированного Муратова. Ты права и много более того. На твоем месте я бы взял ее с собой в ученый дом, и ручаюсь, что наниматель о тебе думать забудет в ту же минуту. Как я Вику увидел, дело стало яснее божьего дня: твой Муратов здоров, как мы с тобой, это его конкуренты сживают со свету, причем коллективно. Будь я свободен, присоединился бы без размышлений. Убойная девушка Виктория, класса супер и чуть выше того. Сказал ей, что сделал анализ, что жуткую дрянь её благоверный пьет — совершенно безумные побочные эффекты имеют место. Вика ответила, что именно то ее и волнует.

— И до чего же вы договорились? — поинтересовалась я.

— Пока еще не пришли к позитивному решению, она хочет посоветоваться с эскулапом. Обещала мне позвонить.

— Отче, извини, но обязана доложить Марине. Ты мне друг, но семейные ценности, как и президенту Бушу — дороже. Недаром он их поставил во главе предвыборной кампании, а чем я хуже?

— Ты еще посмотришь, дитятко, куда они его заведут, семейные-то ценности. Доживем до ноября — посмотрим, кто в президентах окажется, небось Клинтон, хотя и без ценностей. Могу держать с тобой пари — выиграешь, вот тогда звони Даме. А если мне доведется с Клинтоном на пару — я придумаю, как поразвлечься. Ладно, будем считать, что я тебя накормил, напоил и на бал пригласил.

— Спасибо, друг, за все, в особенности за пиццу. В воскресенье я жду тебя. Или одного Антона?

— Нет, дитя, не надо меня подозревать в низкой зависти, я никоим образом заказчика не ревную, сам вас к нему препровожу и после подберу, что останется, — заверил Валентин.

За милым разговором мы уселись в машину и быстро домчались до моего дома. У подъезда Валентин повторно посетовал на капризы нанимателя и исчез вместе с кремовой «Волгой». Времени исполнилось всего лишь семь часов, и я отправилась в пустую квартиру пить чай одна.

Не стану утверждать, что до прихода Гарика минуты тянулись бесконечно, однако определенная протяженность присутствовала. Скрасил непривычное одиночество лишь звонок Регины, Сережиной жены. Она предложила заехать к ней в субботу-воскресенье на предмет поболтать и глянуть на образцы дамского туалета. Мы с Региной много лет кооперируемся: ей на дом привозят (источник остаётся в тайне) ассортимент дефицитных товаров и сообщают цену. Далее избранные подруги заходят на чай и выбирают — такова была процедура в советские времена. Берет ли Регинс комиссию, не знаю, не спрашивала и не собираюсь. Невзирая на цены, прыгнувшие в пределы бесконечности, ассортимент у Регины остался доинфляционного качества, и она исправно приглашает на выставки-продажи, хотя реже, чем ранее.

На сей раз Регина предлагала французское белье. Кстати, ныне исчерпанный роман с Сергеем возник посреди вернисажей-продаж, хотя я не рискнула бы причислить Сережу к ассортименту предлагаемых товаров.

Я пообещала Регине, что заеду в субботу после обеда. Время ее устроило, тем более что примерно в эти же часы Сергей собирался везти девочек в гости.

Я испытала огромное облегчение, поскольку встреча с экс-другом среди кружевных лифчиков в мои планы не входила. Беседа с Региной отчасти взбодрила, ее конструктивная энергия доходила волнами сквозь телефонные провода.

Гарик пришел в полдевятого вместо обещанных десяти, спросил, ужинала ли я, вызвался выпить со мной чаю и сообщил, что едет в Ереван на той неделе в среду. Вернуться он собирался в воскресенье, на службе его отпустили на два дня.