«Да… Есть такое… Эт-точно», — ответили мы вразнобой.

«А ведь ответ на этот вопрос лежит, можно сказать, на поверхности», — проговорила менторским тоном Мельна, после чего по очереди посмотрела на меня, на Пао, на Ан.

«Пять измерений в квадрате, — догадался первой Анцилла. — В квадрате, потому что по нашему пониманию барьеру доступны лишь два измерения времени, и они образуют поверхность, а не объём».

«В самую точку, — кивнула Мельна. — Вот она, привычная большинству модель мира-без-времени, — опять указала она на „трубу“. — Первая координата — это вверх-вниз, то есть в прошлое-будущее, вторая — горизонтальная, по окружности, замыкающая конец и начало. Реальные три измерения времени — это как… ммм… бесконечный батон салями, который в мире-без-времени разрезали на отдельные ломтики. Этих кружков-ломтиков бесконечное множество, но люди живут только на кожуре, иначе на кольцах. Они могут или перепрыгивать с кольца на кольцо, как во вчера или в завтра, или же вечно крутиться в одном и том же, как в повторяющемся раз за разом сегодня. Все изменения, которые в нём происходят, связаны лишь со случайным уменьшением или увеличением диаметра этих колец. Вы же, а вместе с вами и я, сумели проникнуть внутрь этой бесконечной салями. Кольца стали для нас кругами, а кожура наполнилась содержимым, то есть, тем самым третьим измерением времени, которого не доставало жителям мира-убежища, понимаете?»

Я наклонил виртуальную голову и почесал виртуальный затылок:

«Ну, предположим, что понимаем. И что это нам даёт?»

«Как это что?! — всплеснула руками Мельна. — Это даёт вам практически всемогущество. Барьерное всемогущество. Настоящую власть над пространством и временем. Вы теперь можете не только свободно передвигаться по объёмному времени, но и своей фиксацией настоящего можете стягивать в точку любое кольцо на его поверхности. Каждая подобная точка становится сингулярностью, в которой смыкаются пространство и время. Иначе говоря, через эту сингулярность вы можете выйти в то место пространства, к которому она примыкает, а из пространства в то время, которое нужно. Это и есть тот самый нуль-переход, для которого не нужны никакие приборы, а требуется только ваше желание. Вся Вселенная, от дня зарождения до дня её смерти, каждая точка пространства станет теперь вам доступна, стоит лишь захотеть… уфф!» — закончила говорить бывшая мельничиха.

Мы потрясённо молчали.

Действительно, ощущать себя почти что богами было не слишком привычно.

«Но… что будет с тобой? Почему ты говоришь только о нас, а не о себе?» — внезапно спросила Паорэ.

Мельна негромко вздохнула:

«Со мной ничего не будет. Я останусь в изнанке».

«Ты не сможешь отсюда выйти? — удивилась Анцилла. — Но почему?»

«В моей ауре нет золотистого, — грустно ответила женщина. — Я не могу фиксировать настоящее, поэтому мне придётся жить здесь. Единственное, что мне будет доступно — это наблюдать за тем, что снаружи. И, знаете, после тысячи с лишним лет жизни это не так уж и плохо… А теперь, девушки, — Мельна решительно вскинулась, — позвольте мне поговорить с вашим молодым человеком, так сказать, тет-а-тет, конфиденциально».

«Пожалуйста», — повела плечами Анцилла.

«Конечно, поговори, — согласилась Паорэ. — Что надо сделать, чтобы мы вас не слышали?»

«Просто прервите контакт между аурами».

Дамы (точнее, их барьерные отпечатки-рисунки) отодвинулись от меня влево и вправо, затем Пао чуть опустилась вниз, а Ан поднялась вверх. В то же мгновение у каждой появилось по собственному «батуту» из золотистых нитей, удерживающих их внутри «трубы».

«О чём ты хотела поговорить со мной?» — спросил я, когда почувствовал, что мысленный контакт между мной и моими женщинами разорвался.

«Хотела тебя кое о чём попросить, — ответила Мельна. — Знаешь, почему я пока удерживаюсь возле вас?»

«Понятия не имею».

«А подумать?»

«Ну… золотистого в ауре ты не имеешь, поэтому… хм… а ты ведь и вправду удерживаться не должна, если не фиксируешь настоящее… — снова почесал я в затылке, а потом до меня вдруг дошло. — Мела!»

«В самую точку! — кивнула бывшая мельничиха. — Но есть небольшая проблема. Ты дал ей имя».

«И что?»

«А то, что хотя она часть меня, я больше не в силах вобрать её целиком. Она ощутила себя настоящей, отдельной, собственной личностью».

Я покачал головой:

«Всё равно не понимаю. Ну, стала, и что?»

Мельна снова вздохнула.

«Она не может здесь находиться. В ней есть золотистые нити, но у неё нет тела, и это место станет для Мелы тюрьмой. Поэтому я хочу, чтобы ты снова забрал её… Нет-нет, конечно, не навсегда, — быстро проговорила женщина, заметив, что я готов возмутиться. — Только до того момента, когда для неё найдётся подходящее тело. А оно рано или поздно найдётся, я это точно знаю».

«То есть, ты хочешь, чтобы она опять поселилась в моём сознании?»

«Извини, но… — в голосе собеседницы зазвучали виноватые нотки, — по-другому я её спасти не могу. Ведь если она здесь останется, то просто сойдёт с ума… или убьёт себя…»

Я призадумался. Честно сказать, мне совсем не хотелось взваливать на себя чужие проблемы, но, с другой стороны, Мела нам действительно помогла, поэтому было бы неправильно оставлять её там, где она могла чокнуться или погибнуть.

«Ладно. Беру», — протянул я руку к ауре Мельны.

«Спасибо. И ещё пару слов напоследок, — добавила та скороговоркой. — Во-первых, кроме барьерного сходства есть ещё барьерное расхождение. А во-вторых, барьер теперь стал проницаем, поэтому враг, от которого мы когда-то отгородились, скоро опять появится во Вселенной. Когда, сказать не могу, но, как говорится, кто предупреждён, тот вооружён. И вот теперь действительно всё. Прощай».

От пальцев к плечу, а затем к голове скользнул яркий трёхцветный сгусток.

«Привет», — прозвучало в сознании.

«Привет».

«Прости, что так вышло».

«Бывает…»

За те мгновения, пока мы общались, моя предыдущая собеседница полностью потеряла форму, втянулась в поверхность трубы и без следа растворилась в мелькающих огненных сполохах.

«Её больше нет», — сообщила Мела.

«Что значит нет?» — не сразу дошёл до меня смысл сказанного.

«Она стала частью изнанки и исчезла как личность».

«Но ведь она говорила…»

«Она обманула, — вздохнула соседка. — Люди с двухцветной аурой не могут оставаться самими собой в пространстве барьера. Конечно, она могла бы поддерживать свою личность через меня, но долго бы это всё равно не продлилось. Наша бы связь истончилась, она бы погибла, а я осталась бы здесь навсегда… Поэтому она и решила отправить меня к тебе, а я не могла отказаться. В нашем тандеме она была главной, и у меня просто не было сил, чтобы заставить её так не делать…»