Я на миг замолчал, чтобы перевести дух, а Мельна, покачав головой, не преминула заметить:

— Долгое же у тебя предисловие.

— Какое есть, — пожал я плечами. — Но без него не могу. Без него мои выводы будут казаться фантастикой.

— И в чём же они?

— В том, что помимо энергии пространства существует энергия времени. Именно эта последняя, спрессованная в миллионы и миллиарды раз, составляет тот самый барьер, о котором мы говорим. В Великой Империи Бохав, в Федерации Ста Планет, в Союзе Свободных Окраин, Торговой Лиге, Содружестве Лану или Осционском квинтете любой звездолёт, чтобы попасть из одной точки Вселенной в другую, использует гиперпространство и тратит на него прорву традиционной энергии, а корабль, оборудованный основанной на энергии времени скрутобойкой, просто открывает портал и превращает расстояние из тысячи световых лет в доли секунды. С другой стороны, на Флоре, чтобы преодолеть границу из огненного тумана, обычному человеку нужно потратить миллионы лет жизни, которых у него нет, потому что эта граница состоит не из привычных тун, тян и тин, а из сжатых в миллиарды и триллионы раз секунд, минут и часов. Иначе говоря, в первом случае время разменивается на расстояние, а во втором — расстояние заменяется временем. И там, и там срабатывает энергия барьера, сиречь, энергия времени. Сам же барьер — это своего рода проекция объединённого энергетического поля четырёхмерного пространства на привычное нам трёхмерное. И, значит, задача «как управлять барьером» сводится к умению жить сразу в четырёх измерениях и передвигаться не только вперёд-назад, влево-вправо, вверх-вниз, но и в прошлое-будущее… Вот как-то так я это примерно и понимаю, — развёл я руками.

Мельна секунд, наверное, десять мерила меня пристальным взглядом, а затем нехотя согласилась:

— Да. В принципе, ты понял всё правильно. Единственное, что упустил — это необходимость фиксировать себя в каждой координате. Если, к примеру, брать за основу обычное трёхмерное пространство, то человек должен уметь держать равновесие и определять направление. А в четырёхмерном он должен ещё и уметь не проваливаться самопроизвольно в прошлое или будущее и точно знать, где его настоящее…

— То есть, выходит, что мы уже кое-что можем? — вмешалась в разговор Ан.

— Да. Можете, — кивнула хозяйка. — Но именно кое-что и не больше. Вы сейчас, как младенец, который уже осознал, что вокруг него целый мир, и даже пытается ползать, но ходить он пока не умеет, а бегать тем более.

— Чтобы научиться, надо тренироваться, — вставила свои «пять копеек» Паорэ.

— Тренироваться бессмысленно, — возразила ей Мельна. — Потому что, тренируясь лишь ползать, ходить не научишься.

— Так как же нам быть?

— Пройти свой путь до конца. Но только всем вместе, втроём, а не поодиночке.

— И вы нам подскажете, как?

— Да, подскажу. И даже постараюсь помочь.

— Помочь — это хорошо, — задумчиво проговорила Анцилла. — Но только знаете… я в своё время служила в Управлении безопасности, и когда у нас вдруг появлялись союзники, всегда возникал вопрос: в чём их выгода? И если вдруг выяснялось, что выгоды нет, то возникали уже не вопросы, а подозрения.

Собеседница засмеялась.

— Это хорошее качество — подозревать всех и каждого. Достаточно часто только оно и спасает от неожиданного предательства тех, кому доверял. Но лучшее средство от предательства — это конечно же не доверие. Лучшее средство — это совпадение интересов. Думаю, что ваш друг… — посмотрела она на меня, — уже догадался, что это за интересы, и сейчас вам всё объяснит. Так же, как про барьер.

Миледи и экселенса тут же повернулись ко мне, и я мысленно похвалил Мельну. Так ловко перевести стрелки — это надо уметь. Хотя… я, в общем, и сам собирался высказать всё, что думаю и про этот мир, и про его роль во Вселенной…

— Какие у нас в этом деле есть общие интересы? Ну, я действительно полагаю, что они у нас есть, но, какие конкретно, и вправду могу пока только догадываться. Историю мира-без-времени мы в школе не изучали… Я, собственно, раньше и про Империю знать ничего не знал, и про Флору, и про вообще, как всё во Вселенной устроено и кто там живёт.

— Опять предисловие? — хмыкнула Мельна.

— Естественно. Но ничего не поделаешь, придётся терпеть, я вам в докладчики не набивался, — отплатил я ей той же монетой. — Короче, тут дело такое. Стереотипов насчёт истории у меня нет, поэтому как всё увидел, так и рассказываю. Судя по тому, что в этом мире есть бесконечное множество разных сегодня, завтра, вчера и так далее, то, значит, и жителей здесь тоже без счёта. Однако любое бессчётное и бесконечное множество из ниоткуда, ясное дело, не появляется, а появляется из определённого места. И место это может быть только одно — наша Вселенная. То бишь, делаем вывод: когда-то давно Вселенная была заселена под завязку. Люди, как я полагаю, буквально по головам друг у друга ходили, и куда их девать, никто, ясен пень, не знал. Но думал. Одни, как мне кажется, предлагали тупо отстреливать всяких ущербных и лишних. Другие орали, что самое лучшее — это старый, проверенный и обязательно термоядерный армагеддон. Третьи выступали за естественную убыль от холода, голода и пестицидов. Четвёртые… ну, эти, наверное, оказались единственными трезвомыслящими, потому что сказали: «А давайте мы просто раздвинем нашу Вселенную так, чтобы не только всем места хватило, но чтобы ещё и для будущих поколений осталось». Первые-третьи их конечно на смех подняли: какие мол, дураки и не лечатся. Но четвёртые ни на кого внимания не обращали, а просто делали то, что задумали.

— И чем же всё это закончилось? — насмешливо поинтересовалась Мельна.

— Войной, — развёл я руками. — Войной всех со всеми. Иначе никак. Люди иначе не могут.

Женщина помрачнела. Видимо, я всё-таки угадал. Хотя и без умысла.

— Ну… хорошо. А дальше что было?

— Дальше? Дальше, — вздохнул я, — всё было просто. Вселенную таки раздвинули, но не совсем так, как хотелось, и не для всех. Вместо того, чтобы раздвинуть её пространственно, её разнесли темпорально. Так появился ваш мир, называемый миром-без-времени. Все, кто успел, скрылись в нём от войны. Кто не успел, продолжили убивать друг друга и так в этом деле поднаторели, что со временем превратились во всяких монстров сражений, ангелов смерти и врагов всего сущего. А когда эти монстры-ангелы стали почти всемогущими, они, вероятней всего, попытались прорваться в реальность мира-без-времени. И тем, кто создал этот мир, ничего больше не оставалось, кроме как закрыть его окончательно. Враг был сперва остановлен, а после отброшен-отрезан от всех барьером — проекцией вашего мира на 3d-метрику. Старая Вселенная оказалась избавлена от врага, но, вот ведь беда, она оказалась избавлена и от людей. Почти избавлена. Отдельные выжившие не в счёт. Их цивилизации откатились в каменный век, и эти песчинки среди огромной пустыни никого больше не интересовали.

Мельна слушала меня молча, опустив глаза и сцепив в замок руки. А я продолжал говорить: