да и до ближайших сёл было полчаса ходьбы. Тем не менее, радовало уже то, что войска как-то реагировали на организованную в селе засаду. Глеб догадывался, что этим днём активная фаза операции навряд ли начнётся. Потребуется время для подтягивания и развёртывания дополнительных сил, выработки рубежей и направлений движения подразделений, и масса других, сопутствующих и на первый взгляд мелких, но необходимых действий для обеспечения операции. Устав ожидать дальнейшего развития событий, люди вновь занялись своими делами: кто водой из ведра щёткой отдирал налипшую грязь, кто в компании земляков отправился на поиски удобного места для продолжения процесса «откушивания», кто просто остался на месте, возобновив прерванную беседу с товарищами. Велиев прошёл в свой кубрик и прилёг на кровать. В помещении уже растянулись на своих кроватях Коробков и Моргунов, царила полная тишина. Глебу не спалось. Пролежав минут пятнадцать, он услышал, что его кто-то спрашивает. Заглянул пэпээсник и, увидев Велиева, с порога прокричал:

– Глеб, тебя начальник зовёт!

Велиев поднялся и в тапочках вышел на улицу. Навстречу уже торопился Пещерин.

– Карта твоя с тобой? Бери карту и скорее к полковнику – вон он с ротным у казармы ожидает.

Пещерин показал рукой на беседующих командира роты и мужчину лет сорока пяти. Сам он, видимо, тяготился присутствием больших начальников. Ему изрядно поднадоели все эти доклады и необходимость присутствия рядом с всё прибывающим военным командованием. Через каждые пять минут то к ротному, то к нему обращались командиры связи, штаба и бог весть ещё каких подразделений, с требованием предоставления пригодных для размещения помещений. Оба устали повторять, что мест нет. Что всё, чем располагают рота и ПОМ, перед их глазами в виде двух небольших зданий, до отказа забитых уже дислоцирующимися здесь солдатами и милиционерами. Наконец Пещерин прошёл к себе и, запершись на ключ, свалился на кровать передохнуть перед вечерним совещанием. Глеб же вернулся за картой и в чём был, в летнем милицейском костюме с распахнутой курткой поверх гражданской рубашки, направился к ожидавшим его военным. Поздоровавшись, он протянул полковнику развёрнутую карту. Тот, бросив на неё взгляд, уточнил место боя. Затем, узнав занимаемую должность Велиева, поинтересовался наличием информаторов в селе. Услышав последний вопрос, опер вздохнул. Неужели опять придётся объяснять, что такое агентура и какой ценой она приобретается? Это в условиях постоянных боёв от пленного нужной информации можно за день добиться, а здесь по кодексу действовать приходится! В мирное-то время у него на Родине дай бог через год нормальным «человеком» обзавестись, а здесь и двух месяцев не прошло, как о каких-то информаторах на полном серьёзе спрашивают! Майор вкратце изложил свою точку зрения на этот вопрос, но ожидаемых упрёков не последовало. Полковник кивнул головой.

– Ну а какими-нибудь сведениями о боевиках в селе располагаете?

– Из пятнадцати тысяч жителей большая часть мужского населения – бандиты. Село вахаббитское, выделяется отрицательным настроем населения. Известно о трёх дислоцирующихся в населённом пункте крупных отрядах…

Майор подробно доложил полковнику о всей известной ему скудной, но всё же информации. Ответив ещё на несколько уточняющих вопросов, он продолжил:

– Мы проверяем проходящий мимо нас транспорт, с людьми беседуем по мере возможности. Через день в село с комбатом выезжали – название улиц устанавливали и проживающих в них жителей. В первую очередь, конечно, бандитов искали. В итоге информация поступила, что ещё одна группа в селе орудует. Числом в девятнадцать человек, приходят со стороны подступающего к окраине леса. Передвигаются вдоль пересохшего арыка и в основном по ночам. Уходят под утро той же ночью, но иногда и через день. Следят за соблюдением законов шариата, ну и конечно, дань с населения собирают. В помощниках у командира русский лет двадцати, бывший солдат. Высокого роста, зовут Игорем. Говорят, что в отряде пользуется авторитетом. Данными о командире не располагаем.

Полковник снова кивнул головой и, выдержав паузу, спросил:

– Так откуда же этот отряд наведывается? В лесу живёт, что ли?

– Навряд ли. Там за лесом ещё одно село, новообразованное. Его даже на топографических картах ещё нет. В девяностых годах пришельцы с гор спустились и на том месте осели. Местные говорят, что село большое получилось. Так вот от того села к нашему одна дорога напрямую ведёт, другая – через лес. Обе хорошо накатанные, даже ночью можно на машинах без включенных фар ездить. Хотя накануне информация поступила от ваших – на бригаду сбросили, так в ней сведения о зарытых в лесу двух бэтээрах и о лагере в тридцать человек. Сомневаюсь, чтобы эти тридцать жили там постоянно – в любом, ближайшем к лесу селе живи – не хочу. Все удобства под рукой, да и проплачиваются такие квартиранты неплохо. Скорее всего, несколько человек на охране лагеря остаются, а остальные в сёлах отдыхают.

Глеб всмотрелся в безмятежный, зеленеющий за полем лес.

– Кстати, этой ночью боевики наверняка из села рванут. Из тех, что в нём остались, конечно. И вполне вероятно, что пойдут по этим грунтовкам – вдоль арыка в лес и на север, к новообразованному посёлку.

И, помолчав, попросил:

– Артиллерией бы по ним поработать ночью, товарищ полковник!

О корректировании огня на месте майор заводить разговор даже не стал. Он уже понял, что в нынешних войсках оно почему-то не в чести.

– И мин поставить там! – вступил в разговор Весник – Наверняка пойдут, товарищ полковник!

Полковник внимательно посмотрел на обоих и успокоил:

– Эти дороги мы перекроем. Никто из села не уйдёт.

Майор и капитан переглянулись. Оба были довольны: видимо, командование за село решило взяться всерьёз. Вопросов у полковника больше не было и опер, испросив разрешения, удалился в расположение.

Несмотря на солнечный день, луж вокруг не убавилось, и переход через перемолотую колёсами дорожную грязь сулил возможность погрузиться в неё по щиколотки. Выбирая места посуше и осторожно обходя очаги «миниболот», Глеб добрался до ПОМа. В кубрике уже располагалась компания из числа прибывших на помощь милиционеров. Вокруг, по закону гостеприимства, суетились участковые и помощники дежурных. На стол выставлялись баклажки разведённого спирта и консервы в качестве закуски к нему. Впрочем, гости тоже были не с пустыми руками. Несмотря на начатое ещё со времени прибытия распитие, запасы спирта у них не иссякли. По всему выходило, что до стадии их опустошения было ещё далеко, и прибывшим предстояло над ними изрядно потрудиться. Было видно, что ребята единодушно решились из очередной схватки с зелёным змеем выйти победителями. «Да, эти ночью не замёрзнут!» – думал Велиев, глядя на занимающихся трапезников со второго яруса. На соседней кровати примолк Моргунов. С видимым безразличием он отрешённо смотрел на сидевших за столом людей. Под ним на нижнем ярусе, накрывши голову подушкой, пытался заснуть Круглов. Если наблюдать за происходящим со стороны, то получалась занятная картина: словно находишься не здесь, в комнате, а где-то в другом месте. И смотришь на затянувшийся процесс усугубления не с расстояния в два метра, а будто бы через экран телевизора, с той лишь разницей, что переключить канал невозможно. Вторая баклажка почти опустела и победа была уже близка, когда поступила команда на сбор. Пропустив ещё по одной, отделовские начали собираться.

– Ну мы, мужики, ещё зайдём. Мы рядом будем, ИВС разворачиваем! – пообещали они остающимся ПОМовцам.

Кубрик опустел, но убирать со стола объедки с грязной посудой никто не торопился. С полчаса лежали в молчании. Тускло горела лампочка, выхватывая из полумрака контуры ворочающихся на кроватях тел. Не спалось. Первым, как обычно, не выдержал Коробков.

– Земеля, спишь? – позвал он Моргунова.

– Нет! – отозвался тот.

– А я вот лежу и думаю – попались как идиоты. Бежали, как дураки под пули.