– ЛЮГО! Ты забыл про меня! – завопила не своим голосом Эдварда.

Она с трудом сохраняла вертикальное положение, держалась за валун. Лицо исказила гримаса безнадежного сумасшествия, а в руках были когти. Она… собралась в таком виде… сражаться?

Шамраг нехотя повернулся, укоризненно поморщился, оценив столь неприглядное зрелище.

– Или уже на второй глаз ослеп?! Я не преклонилась перед тобой, царь! И не преклонюсь! Я лучше сдохну!!!

Правитель молчал долгие секунды.

– Я не забыл, – наконец молвил он. – Никогда не забывал. Ты моя, Эдварда. Всегда была и будешь.

– Не-э-эт! – ошалела она. – Нет!

– Им, – Шамраг указал на удалявшуюся толпу, – я дал выбор. Тебе – в нем отказываю.

– Я не стану! – Не ясно, чего Эдварда сейчас желала больше: бежать за жар-птичками или в противоположную сторону. – Я такая же, как они!!! Такая же!!! Ты не имеешь права!

– О, я имею все права, поверь, – холодно усмехнулся царь. – Ты принадлежишь мне по закону. Ты моя «неприкасаемая». И я буду решать за тебя. Сегодня и всегда.

– Это неправда!!! Я свободна!!! – Воленстирка согнулась пополам, как будто ее в живот ударили. – Все видят! Клейма нет!!! Я свободна!!!

– Ты обманула его и знаешь это. Или посмеешь отрицать?

Мелко дрожа, Эдварда бросила на меня испуганный взгляд, всхлипнув, вздернула подбородок и процедила сквозь плотно сжатые зубы:

– Нет. Но я хочу другого. Раз так, Люго. Я бросаю тебе вызов. – Она попыталась погрозить серпом. – И ты… Ты не можешь мне отказать!

О боги… У Эдварды окончательно поехала крыша.

– Зачем она? Что задумала?

Тир обхватил мою талию, прижал к себе.

– Она молит о смерти. И боится.

– Ты не умрешь, – возразил Шамраг. – Не заслужила казни. Для нас обоих такой финал непозволительно прост. Нет, мы будем вместе. Я сотру твою память. И ты станешь моей царицей. Как я всегда хотел. Как ты того хотела когда-то.

– Нет! Не надо… Пожалуйста, я не хочу! Я… недостойна этого!!!

– Что верно, то верно. Недостойна, но будешь. Потому что так хочу я.

Каждая его фраза била старшую Ифьен наотмашь. Она задыхалась и непроизвольно пятилась. Хотя должна вроде бы рваться вперед?

Мои девочки отпрянули от нее, как от прокаженной.

– Нет! Нет… Я не буду… не буду… – твердила она, запинаясь.

Или это разбег такой?

– НЕ БУДУ! Я решу сама! САМА-А-А! – Вопль превратился в боевой клич. Эдварда огромными скачками помчалась на царя.

Знаю, она полагала, что кто-то защитит от безумной жар-птички нового правителя, кто-нибудь заступится, не позволит добежать. Но никто ее не остановил, никто не встал на пути. Может, тогда сам Шамраг?

Увы, он только сместился с линии атаки, легко перехватил Эдварду за шею, и будущая царица тут же потеряла сознание, рухнув ему на руки. Вот и все. Какой бесславный поединок.

Водрузив желанную добычу на своего жеребца, Шамраг бросил Тиру:

– Теперь можете объявлять победу, командующий.

Тир церемониально поклонился, а Повелитель Огня уже дублировал царскую волю по радио.

– Палатка готова, ваше величество, – подбежал адъютант.

– Как кстати. – Царь вскочил в седло и ударил коня по бокам.

Как только за ним ускакала сопровождавшая кавалерия, люди начали расходиться.

– Тир, а что будет с моими студентками?

– Им придется проследовать с нами в столицу. – Генерал повернулся к пребывавшим в растерянности Триме и остальным. – Мы выделим вам палатку и целителя, с каждой побеседуют и определят дальнейшее будущее. Даю слово, вам нечего опасаться. Легион заботится о тех, кто ему доверяет.

К девушкам немедленно подскочили врачи, начали их осматривать.

Между тем и рядовые солдаты отправились за Шамрагом, следом потянулись легионеры из оцепления. Посты охраны остались только у пандуса, ведущего в Гнездо.

В отдалении Дэш и Од-Хаар о чем-то беседовали, Тир повел меня к ним. Повелитель Огня обернулся и, наверное, впервые за этот день, глядя на нас, тепло улыбнулся.

– Что ж, похоже, веселье окончено, не так ли, командующий?

Несмотря на усталость, я уловила подтекст в его вопросе. Тир тихо фыркнул и хотел ответить, как вдруг за спиной раздался елейный голос Тарэзэса:

– Не так быстро, Джалл. – Воленстирец произносил слова медленно, смакуя их смысл. – Мы не прояснили некоторые существенные вопросы. Например… относящиеся к нашим… хм… новобранцам. И я призываю Легион в свидетели!

Улыбка сползла с лица Од-Хаара, я инстинктивно напряглась, обернулась.

Тарэзэс восседал на своей лошади, с ленивой снисходительностью взирал на нас сверху, сверкая белоснежным оскалом. Все легионеры как один прервали свои занятия и хмуро уставились на нас, создав вокруг пугавшее нехорошим предчувствием безмолвие.

Волосатый негодяй прищурился, повел носом.

– Я… хм… чую среди нас запечатленную деву, чей обряд был проведен не по правилам.

Сердце налилось страхом.

Это ведь он про меня… И что, демоны его побери, он имеет в виду?! Не по правилам?! По каким правилам?!

Я покосилась на Тира, и волосы на затылке встали дыбом. Прежде мне не доводилось видеть эту зловещую улыбку. От такой любой подчиненный удавится на месте, дабы дальше не испытывать колоссальное терпение командующего и дабы он отвел от дерзнувшего недоумка свой убийственно ласковый взгляд, суливший нечеловеческие страдания.

– По законам военного времени я имел право запечатлеть ее до… – произнес он с расстановкой. – И это всем известно.

Дэш поджал губы.

– Верно. – Садист, конечно, знал толк в страданиях, ценил их, только поэтому и не спекся под пристальным вниманием командира. – Как и то, что в таком случае дева может отказаться обременять себя нерасторгаемыми узами. – Тарэзэс посмотрел на меня, насмешливо поднял бровь. – Ведь союзы в Легионе заключаются навсегда. Дал ли ты ей, командующий, время обдумать последствия такого решения? Или в пылу сражения воспользовался ее темпераментом? Эта дева мне не чужая, она здесь благодаря мне, и я… считаю необходимым позаботиться о ней, поэтому заявляю открыто – Легион обязан предоставить ей выбор! Быть спутницей командующего… хм… при всем уважении, наверное, то еще удовольствие, а Флориан Келерой не воленстирка по крови. Уверена ли она, что спустя пару дней, когда здравый смысл возьмет верх над эмоциями, не передумает быть с нами? Она превосходно сражалась и, без сомнений, останется верна своей клятве, но… нужна ли ей лично такая жизнь? Я не желаю Флориан разочарований больше, чем ей уже довелось испытать в Воленстире.