– Я хочу, чтобы вы управляли рудниками, как и раньше. Япостоянно буду встречаться с вами, я хочу быть в курсе всего, что здесьтворится. И... – тут Сабрина удивила их, – я хочу объединить оба прииска. – Онапонимала, что сделать это следовало еще при жизни Джона.

Конечно, она виновата в том, что этого не произошло раньше.Почему, почему она была против этого слияния, словно не доверяла Джону? Богзнает, какие на то были причины. Всякий раз, когда она думала об этом, ей былоне по себе, но теперь она обязательно объединит их. – Механизм добычи иразработок на шахтах практически одинаковый, проблем с этим не будет. Я хочу,чтобы они назывались «Рудники Терстона – Харта».

– Да, мэм.

Оба знали, что понадобится немало времени, чтобы собрать всенужные документы, утрясти формальности, но ведь этим можно заняться уже сейчас,не откладывая на будущее. По крайней мере она стала напоминать прежнюю Сабрину,решительную, отважную.

Она записала на листках несколько распоряжений и вручилауправляющим.

– С другой стороны, я хочу, чтобы все оставалосьпо-прежнему. Продолжайте делать то, что делали при муже. Я не хочу никакихизменений.

Но, как ей стало известно, за последнее время ситуация нарудниках складывалась не лучшим образом: проблем хватало, особенно на приискеДжона, который давно не приносил высоких доходов, а в последние годы прибыльстала резко уменьшаться. Надо отдать должное Джону: он честно и добросовестновел дела на ее руднике и не пытался покрыть свои убытки за ее счет. Она никогдане слышала от него ни слова жалобы, он не сетовал на жизнь и хлопоты, хотяпроблем у него, наверное, было немало, но он не желал перекладывать заботы наее плечи. Да, нелегко ему приходилось, и Сабрина лишний раз оценила егоблагородство и порядочность.

Но когда в 1917 году Соединенные Штаты вступили в Первуюмировую войну, дела на рудниках Харта пошли в гору. Для изготовления оружиябыла необходима киноварь, спрос на нее резко возрос, и рудники – в то время ониуже назывались «Рудники Терстона – Харта» – из убыточных превратились впроцветающие. Деньги сами текли в руки, но Сабрину это волновало меньше всего.Ее занимали другие проблемы: сын Джонатан (в память о муже она стала называтьего Джоном), воспоминания о горячо любимом Харте... Она так и не оправиласьпосле его смерти. Несколько раз в неделю она работала на приисках. Это помогалоей заглушить боль невосполнимой утраты, отвлекало от навязчивых воспоминаний.Пока Джон был в школе, она была занята своей работой, но в последнее время всвязи с ростом заказов ей приходилось задерживаться допоздна. В конце концовона стала возвращаться далеко за полночь, когда Джон уже спал, а у нее неоставалось сил даже на то, чтобы поесть, не то что увидеть сына.

Теперь она редко ездила в Сан-Франциско. Дом Терстонов былзаперт. Она наведывалась туда время от времени, иногда вместе с Джонатаном.Однажды они даже провели там Рождество. Большего она не могла себе позволить:слишком тяжелы были воспоминания о былых годах, о Джоне, о рождении их сына...Все прошло. Теперь она понимала, что пришлось испытать отцу после смерти жены,ее матери; они с Джоном прожили вместе намного дольше, чем отец с Камиллой...Нет, она не могла долго находиться в этом доме! Каждый раз они с Джоном-младшимпоспешно возвращались в Напу. Там она снова погружалась в работу, день-деньскойпропадая на приисках.

Только потом она поняла, как Джон ненавидел ее работу.

– Ты только и делаешь, что сидишь на своих проклятыхрудниках! Ты никогда не бываешь дома!

Да, она знала, что он прав, пошел 1926 год, и опять дела наприисках, причем на обоих сразу, шли из рук вон плохо. Нужда в киновари отпала;ей пришлось уволить много рабочих, закрыть несколько разработок на руднике,который когда-то принадлежал ей. Уже несколько лет действовал «сухой закон», иее виноградники не давали никакого дохода. Именно тогда – пожалуй, впервые вжизни – у нее появились проблемы с деньгами. Сейчас это становилась особенноважным: она должна была содержать Джона. Мальчику исполнилось двенадцать лет, иСабрина хотела дать ему все, что когда-то имела сама. Он был трудным ребенком иосуждал мать не только за ее тяжелую мужскую работу, но и за то, что у него нетотца. Казалось, он считал ее виновной в смерти Харта.

– Нет, Джон, это не моя вина! – тысячу раз повторялаСабрина, когда он кричал на нее.

Но вся беда заключалась в том, что она все еще чувствоваласебя виноватой в смерти Джона. Хотя... Что бы изменилось, если бы она поехала сДжоном и погибла вместе с ним? Что бы тогда было с Джонатаном?

– Все мои друзья считают, что ты ненормальная. Их отцыи то так не работают!

– Что же делать? Я ведь отвечаю за тебя, сынок. Авремена сейчас тяжелые.

В 1928 году она вынуждена была продать бывший рудник Харта,а вырученные деньги вложила в акции, теша себя надеждой, что рано или поздноони вырастут в цене, она получит большие проценты и передаст Джонатану большоесостояние. Но мечта обернулась кошмаром: в «черный вторник» 29 октября 1929года она потеряла все деньги, полученные за рудник Джона. Ее мучала совесть,что она так неумело распорядилась собственностью покойного мужа. А через тригода ей предстояло послать сына в университет, и она не находила себе места.Сабрина ни слова не сказала ему об этих деньгах; Джон мечтал о Принстоне илиГарварде. Он был не прочь прокатиться в Европу и страшно хотел собственныйавтомобиль. Он постоянно требовал от нее чего-то и, казалось, не понимал, какей приходится нелегко. Он всегда был капризным, а она не боролась с этим,покупала ему все, что он хотел, словно пыталась этим искупить свою вину передним, заключавшуюся в том, что она все время пропадала на работе, а отец Джонаумер, когда сыну было всего лишь два года. Но, балуя сына, она не моглавозместить ему потерю отца. Ко времени окончания сыном школы жизнь Сабриныстала невыносимой. Настало время выбирать университет, и хуже всего было то,что Джон соглашался лишь на Гарвард, Принстон или Йель.

– Ну что же, – сказала Сабрина, стараясь ничем невыдать своего волнения.

За последние два с половиной года после краха она научиласьсдерживать свои эмоции и сохранять самообладание, что бы ни случилось.

– Куда ты собираешься поступать? И где я возьму деньги,чтобы оплатить твою учебу?

Вопрос риторический. Рудник не давал прибыли, и Сабринасобралась продать дом в Сент-Элене. В то время, когда Джон начал готовиться квступительным экзаменам, они переехали в Сан-Франциско. Одно время Ханна жила сними вместе (на этом настояла Сабрина), но позже она вернулась в Напу. Там ейбыло хорошо и спокойно. Сабрина ненавидела себя за то, что лишает Ханнупристанища, но... увы, другого выхода не было. Все равно дом придется продать,и тогда осенью она сможет послать Джона в любой университет, какой он выберет.

– Я думаю, Гарвард, мама, – самодовольно улыбнулся он,и Сабрина рассмеялась.

– Ты очень доволен собой, правда?