Ещё в первые дни своего побега из замка Гортер заметил, что никогда прежде не бывал в этих краях, обходя их стороной в своих путешествиях по Сентусу и лишь изредка останавливаясь у застав одного или двух местных городов, находящихся на расстоянии трёх пеших дней пути от того места, куда его привезли. Оглядываясь по сторонам, он то и дело замечал в местных лесах первозданную красоту, что не могло не радовать его глаз, но чем ближе следопыт подходил к границе заселённых людьми районов, тем более корявым и пожухлым становился сам лес, заставляя Гортера делать определённые выводы по поводу того, как использование магии влияло на природу ближайших земель. Вспоминая ту громадную свалку магических и обычных бытовых отходов, что он видел на северной границе леса, в том месте, где под неё была вырублена целая просека, следопыт до сих пор корчился от невыносимого зловония, испытанного им в этот день, но по прошествии ещё какого-то времени он стал догадываться и о тех долговременных изменениях, что разносила от себя эта уродливая гора мусора. После этого он даже захотел поквитаться с теми, кто посмел устроить подобное на живой земле своих праотцев, кормившей их всех ещё с младенчества, однако стоило ему увидеть целую вереницу обозов, везущих свой мусор к этой гигантской куче, как его настроение переменилось, и следопыт с бессилием осознал, что подобное разорение стало практически всеобъемлющим для умов и кошельков многих жителей ближайших городов и деревень, использующих данное поле для вывоза всего своего мусора уже слишком многие годы. В очередной раз прокляв про себя новые королевские порядки, следопыт продолжил исследовать лес, но каждый раз, когда он натыкался на подобные изменения, распространявшиеся от обжитых земель, ему становилось боязно за то будущее, что ожидало страну, поддавшуюся такому течению.

Вскоре следопыт набрёл на другой свой лагерь, находившийся ближе к востоку. Этот лагерь располагался в еловой пуще, засыпанной повалившимися стволами старых высоких деревьев и поросшей по краям высоким непролазным кустарником. Осторожно изучив его со всех сторон, он не нашёл на его площадке ни одного чужого следа и, проверив одну из своих ловушек, оставленных им с проходной стороны, одобрительно миновал его, устремившись дальше на восток. «Похоже, они ещё не заходили на эту сторону леса, – решил про себя Гортер после непродолжительных раздумий. – Видимо, ищут меня у ближних заходов в лес. Трусы городские! Бояться самого леса-то! Ну ничего-о-о… Надо бы сварганить им ещё парочку ложных следов! Эх, подстрелить бы лань или косулю, уж я бы устроил им тогда «кровавую дорожку»…»

Увлёкшись своими неспешными размышлениями, следопыт достиг верхних пологов леса и через два часа вышел к поблескивающей границе дальних полей. Светившее ему с раннего утра солнце уже давным-давно успело затаиться за непроглядными тучами, поэтому Гортеру снова пришлось накинуть на себя влажный кафтан, который он до сих пор нёс с собой на спине, свернув его перед дорогой в большой валик и обвязав ремнём. Как следует подпоясавшись, следопыт оставил свой рюкзак под ближайшей берёзой, так, чтобы тот всё время оставался в поле его видимости, и начал свою кропотливую работу. Обшаривая кусты и прогалины, он то и дело посматривал в сторону замка, стараясь не заходить за пределы молодой поросли, устилавшей собою всю заднюю часть полей, но сейчас именно она интересовала Гортера больше всего, так как по ней он мог с лёгкостью отследить любые продвижения в сторону леса. Изучив всё вокруг, следопыт оставил на дереве незаметную метку и, взяв в руки свой рюкзак, поспешил двинуться дальше. Вскоре он нашёл небольшой холмик, располагавшийся почти у самой опушки и, посчитав его довольно выгодным местом для просмотра, поместил свой рюкзак на его вершине. Отсюда Гортер совершил целый рейд недалёких заходов по пролескам, но все они оказались неудачными, поэтому уже через полчаса ему снова пришлось сниматься с места.

Немного побродив вдоль ближней полосы, следопыт решил сдвинуться глубже в лес, для того чтобы найти там подходящее дерево, с которого он мог бы быстро оглядеть округу, но вдруг его внимание привлекло чьё-то серо-бурое пятно, замелькавшее далеко в полях, и Гортеру пришлось остановиться, затаившись у большой сосны. Понемногу отступая назад, он резво перешагивал через поваленные стволы деревьев, пока его руки осторожно накидывали на спину обе лямки рюкзака и заправляли пологи кафтана для того, чтобы тот не мешался, если Гортеру всё же придётся стрелять. Отыскав за собой хорошее место для стрельбы, следопыт остановился, поправил краешек своего колчана, который вот уже некоторое время был пристёгнут к его правой ноге, и вытянул оттуда одну тонкую стрелу, наконечник которой оказался затейливо выточен и заострён. «Что-то рановато сегодня. Городские так рано не встают», – злорадно подметил про себя Гортер, всматриваясь в зеленеющую гладь полей. Ещё пять минут он ждал, пока невзрачная фигура этого человека подойдёт достаточно близко к тому месту, откуда он почти наверняка мог поразить её в грудь или живот, и лишь когда Гортер смог более-менее внятно разглядеть её знакомые черты – его твёрдые пальцы неожиданно дрогнули, позволив стреле на мгновение ослабнуть в тетиве лука. Стиснув зубы, следопыт нервно подался назад и осторожно выпрямился, распластавшись вдоль ствола массивного дерева, растущего неподалёку. Поправив ногами свой рюкзак, он как можно тише толкнул его в высокую траву, после чего сразу же обернулся и, натянув свой лук на одну треть, сверкнул глазами в сторону своего непрошеного гостя.

«Гортер! Ты там? – послышался ему далёкий женский голос, говоривший так уверенно и громко, что следопыт не мог не узнать его. – Завязывай давай со своими прятками, я тебя уже второй день ищу». Но следопыт не спешил сдвигаться с места. Услышав отдалённое шуршание травы, он ещё раз заглянул за ствол дерева и, быстро оглядевшись по сторонам, отпрянул назад.

– Да брось ты! Если бы ты хотел выстрелить – то уже давно бы выстрелил! – сердито пробубнила в сторону леса рыжеволосая женщина, изящно покручивая в руке длинный метательный кинжал.

– Слышишь, нет? Го-орте-ер, выходи-и! – по-храброму задорно продолжала тянуть слова Джейн. – Клянусь, я одна здесь! И за мной нет хвостов, не бойся. Вообще, если бы не твои треклятые метки, я бы никогда не нашла тебя в этих лесах. К тому же ты, похоже, бываешь тут только днём… А, и ещё тот труп, который нашли в лесу четыре дня назад на севере, через день после того, как ты бежал из замка! Это ведь ты его укокошил? Ну конечно же ты, мать твою – больше некому!

Поджав губы, следопыт глубоко вздохнул и решительно вогнал свою стрелу в колчан, мгновенно перехватившись за другую. Её наконечник оказался широким и полым, а внутри него покоился небольшой мешочек, от которого отходил короткий фитиль, длина которого не превышала и двух ногтей. Быстро чиркнув им о специально пришитые для этой цели шершавые края своего колчана, Гортер запалил тусклый огонёк и, просчитав про себя до шести, зарядил стрелу в тетиву. Оттолкнувшись от дерева и ловко перекинувшись на бок, он натянул лук до упора и выстрелил.

Всего лишь мгновение потребовалось Джейн на то, чтобы заметить в густой листве ближайшего леса пронырливый силуэт следопыта, но даже этого мгновения ей хватило на то, чтобы осознать, какую хитрость затеял сотворить с ней её давнишний знакомый и вовремя отпрыгнуть в сторону, зажав руками глаза и уши. Просвистевшая мимо неё дымящаяся стрела блеснула своим наконечником, словно стрекоза крыльями и, не добрав до земли около метра, противно шваркнула в воздухе, изрыгнув наружу целое облако едкого газа, который медленно опустился на всё вокруг, распространив по опушке удушливый запах горечи. Закашлявшись, наёмница быстро откатилась куда-то в овраг, и как только пары газа осели на землю, Гортер обнаружил, что она уже скрылась за ближайшими кустами, преодолев приличное расстояние до соседней поляны, откуда теперь время от времени доносились её подавленные звуки. Тогда он скинул с себя неудобный кафтан, быстро схватился за свой рюкзак и короткими перебежками поспешил туда.