что происходит в Мадине и вообще на Острове. С чего бы? Она много лет думала о нём как о «помойке», в которой вынуждена жить, а теперь покинула его, и хотя бы это было навсегда. А вот Стефано другой. Немного поговорив с ним, она убедилась, что старый рыбак действительно привязан к родной земле – даже такой, какой она стала под знаменем Даулят-аль-Канун. И он…

– Кто у нас такой белый и сладкий? – услышала она вдруг голос и, подняв голову, вздрогнула.

Перед ней стоял высокий темнокожий мужчина в рабочей одежде и сально ей ухмылялся. Замиль попыталась его обойти, но он шагнул в сторону, преграждая ей дорогу. Она тихо выругалась про себя и осторожно потянула руку к сумочке. Проблема не только в том, чтобы успеть вовремя вытащить «тычок», но и в том, что женщинам запрещалось владеть этим (и вообще любым) оружием. Конечно, в Мадине на это смотрели сквозь пальцы, особенно в её районе, но кто его знает, как здесь?

– Дай пройти, сайиди, – тихо сказала она на тунисском диалекте.

– Ты правда торопишься? – он протянул руку и схватил её за плечо. – Куда? Женщина не ходит одна, если не ищет мужчину. Ну, а я тут.

Замиль видела, как некоторые прохожие оборачиваются к ним, но никто торопился вмешаться. Впрочем, с чего бы? Что плохого в том, что здоровый мужчина предлагает себя женщине, которая идёт одна? Чего такая женщина ожидает?

Она колебалась. Уже успев нащупать рукоятку «тычка», не торопилась вытягивать. Вряд ли в порту особенно любили полицию, конечно, но всё же не стоит провоцировать. Иногда в прошлом ей помогали и взятые в юные годы уроки тайского бокса, но это на крайний случай. Она резко повернулась, сбрасывая руку с плеча.

– У меня есть мужчина, сайиди. Поищи себе другую компанию.

– Что ж он за тобой не смотрит? По-моему, ты врёшь, – мужчина снова шагнул за ней, попробовав обхватить за плечо, но Замиль быстро сделала шаг в сторону, а потом проскочила вперёд.

– А ну, погоди! – игривое настроение у мужчины быстро сменилось гневом, он сделал шаг за ней, и Замиль резким движением вытащила «тычок» из сумочки.

– Ах ты, сучка! – вид оружия привёл мужчину в ярость, и Замиль ощутила липкий страх.

Убежать в таком платье она от него не сможет, но, если выстрелить ему в ногу, он не сможет её сразу преследовать. Правда, он в джинсах, так что нужно попасть в край…

– Не лезь ты к ней! – раздался вдруг голос позади, и мужчина обернулся.

Ещё двое мужчин среднего возраста, одетых в рабочую моряцкую одежду, вышли из лавочки за их спиной, один из них сделал шаг в направлении её навязчивого ухажёра. Он был плотным, с проседью в волосах и выглядел как типичный тунисец.

– Тебе-то что до этой кахабы?

– Не люблю, когда так хватают за руки честных девиц, – ответил тот, делая шаг в их сторону, – не тому меня учили.

– Честных девиц! – мужчина чуть не захлебнулся. – Найек, да у неё «тычок» в сумке!

Замиль вздрогнула, поспешно пряча оружие. Отвлёкшийся мужчина позволил ей проскользнуть мимо него, и она тут же сделала несколько шагов, подобрав путавшееся платье.

– Спасибо, сайиди, – выкрикнула она, – мне надо идти… меня ждёт… муж.

Она услышала, как двое или трое мужчин заговорили одновременно, и с облегчением поняла, что они вместо того, чтобы лезть к ней дальше, вступили друг с другом в перебранку. Кажется, по поводу того, допустимо ли женщинам носить «тычок», или это харам. Замиль так быстро, как могла, засеменила по улице и заскочила за первый попавшийся поворот. Найек, до чего же паскудное место!

Не то чтобы к ней в Мадине не цеплялись, собственно, цеплялись постоянно, что она приписывала своему платью непотребной женщины, но это же платье давало ей и преимущество. Непотребную женщину никто не торопился защищать, но и позволялось ей больше, чем другим – например, активно защищаться. Однажды она даже выбила колено обжевавшемуся ката парню, который пытался затащить её в подворотню. Но здесь она выглядит как приличная женщина, и всё равно…

Она глубоко вздохнула и огляделась. Сейчас она стояла в небольшом переулке, отходившим от улицы Хабиба аль Камеля, здания вокруг были служебные. Склад, какой-то офис с изображением рыбы на двери, аптека с облупившейся вывеской. И рядом столики. То ли закусочная, то ли чайная. Замиль вздохнула, ещё раз поправила хиджаб, стараясь натянуть так, чтобы выглядеть скромнее, и направилась к ним. Хоть кофе-то ей позволят выпить, не цепляясь, интересно?

Она опустилась за свободный столик. Сидевший напротив мужчина, задумчиво жевавший бургер, посмотрел на неё, но никак не отреагировал на её появление, и она глубоко вздохнула. Да уж, по Марсале-то гулять было приятнее. И даже по Мадине. Вот уж кто бы подумал, что Замиль будет скучать.

Неожиданно она услышала тихое жужжание из своей сумки. Оцепенев на минутку, вспомнила. Наладонник, конечно. Она забыла отключить звуковые оповещения. Кто-то написал!

Она лихорадочно зашарила в отделениях, нащупав устройство, вытянула и глянула на горевшие голубым окошки маль-амр. Сообщения было сразу два, и оба от незнакомых адресатов.

«Делай что хочешь, но не вздумай продавать то, что украла», – говорило одно, без подписи.

Второе же было уведомление. Кто-то увидел её объявление и написал ей.

– И тогда ты позвонишь мне, – закончил Салах.

Таонга кивнула, кусая губы. Салах в очередной раз подумал, что она бы сейчас побледнела, если бы не была чернокожей. Хотя ничего опасного он ей не предлагал. Но Таонга всегда была осторожна до трусливости, и весь их отчаянный побег оказался для неё тяжёлым испытанием.

Они сидели за столиком напротив их кухонного бокса, как водится, перед чайником и пустыми чашечками из-под чая. Рядом с Салахом лежал его наладонник, и он иногда рассеянно касался пальцем экрана, не давая ему погаснуть.

– Просто передашь им, что я сказал, – повторил Салах, – и, ради Аллаха, не выходи из себя. Я знаю, что ты думаешь о Замиль, но если ты кинешься на неё, и она прострелит тебе вторую ногу, никому из нас легче не будет.

– А если… мне надо будет защищаться? – произнесла Таонга сдавленным голосом, и её губы искривила нехорошая усмешка. – Она же