— Ну почему так? — прошептал божок, а когда услышал тихие всплески и почувствовал живое прикосновение к своей реке, поднял зарёванные глаза. То была дитя Древа, которая попыталось под покровом тьмы пробраться к лагерю с краю.

Мальчуган глянул на серебряный листик, а потом размахнулся и швырнул его на берег.

— Я здесь ни при чём! Без меня решайте! — заорал он, срывая голос.

Перворождённая подскочила на месте, поняв, что её вот-вот выдадут, и бросилась назад.

— Прочь! — заорал мальчишка.

Северянка бежала назад, поднимая брызги выше головы, и вода становилась всё холоднее. С последними шагами она уже ломала тонкую хрустящую корку льда, а ноги сводило судорогой, хотя стояло тёплое лето.

* * *

— Я больше не могу, — проговорила Аргеферет, упав на колени рядом с сестрой. Женщина тяжело дышала.

— Держись, — прошептала в ответ волшебница.

— Мы уже все перепробовали. Всё без толку. И сопливый речной уродец подвёл, — покачала головой дозорная, а потом со стоном поднялась. Чудовищная старуха по-прежнему шла попятам, не давая продохнуть, но надо уводить эту тварь от сестры, чтобы там могла хоть как-то колдовать.

— Иди, я попробую последнее средство, — прошептала Огнекрылая Гусыня. Она сунула руку в небольшой кошель, висящий на шее, и достал из него лист великого древа. Не жёлудь, конечно, но сейчас выбирать не приходится. И опять всё, и одежда, и навешанные на поясе мешочки, мешает и отвлекает. И как же тяжело колдовать. Женщина горько усмехнулась и дёрнула за завязку плаща, который упал позади неё на прелую листву, на белые берёзовые веточки, на алую гроздь костяники.

Как же прекрасно пахнет живой лес.

* * *

Отпустило. Дмитрий тряхнул головой, ощущение, что кто-то сунул в голову веточку и ворошил там мысли, как хулиган в лесу — большой, сложенный из хвоинок муравейник, прошло так же внезапно, как и навались. И это явно что-то потустороннее. А ещё о чём-то истерично надрывался речной пацан.

Капитан потёр лицо, а после почувствовал, как его толкают локтем под бок. То оказалась Аврора, которая в левой руке держала большой круглый щит, а в правой — пистоль.

— Сейчас что-то будет, Ди-Ди, — прошептала девушка и пояснила, не дожидаясь вопроса: — Чую магию. Нос чешется. Сил терпеть нету.

Дмитрий угрюмо глянул на свою волшебную палочку аналогового образца с литиевыми батарейками, а по женскому строю прокатилось перешёптывание. Кто-то тыкал пальцем в лес, а кто-то бормотал молитву.

— Заткнулись и стоим! — тут же рявкнула Виолетта.

И капитан, быстро подняв глаза, увидел причину волнений: между берёзами вспыхнуло яркое зелёное сияние, словно на землю пролили жидкий изумруд, подсвеченный светодиодами.

Сияние некоторое время было неподвижно, а затем стало стекаться в одно место, вызывая чувство дежавю. Так собирал себя в кучку один жидкий робот-убийца из кино. Вот только собиралось изумрудное месиво не в человекоподобную фигуру, оно стало вытягиваться и превращаться в длинный и гладкий побег зелёного цвета, слегка подсвеченный изнутри. Толщина была с ногу человека, и из него вырастали тонкие, как обувные шнурки, и свёрнутые в спирали отростки и широкие листья, отдалённо похожие на те, что прикрывали собой недавно нападавшего противника. И стебель тянулся к светоразделу, стелясь по земле, вгрызаясь в неё отростками и ухватываясь зелёными пружинками за всё, что могло служить опорой. Лишь уткнувшись в пепельную преграду, как в стеклянную стену, начал извиваться и тянуться вдоль волшебной границы вправо, как слепой червь, пытающийся нащупать путь.

— Смотрите. Смотрите, — снова зашептали солдатки, когда между листьев показалась женская фигура, ступающая на цыпочках по земле. Фигура была обнажена и прижимала к груди обе руки, в коих было зажато нечто ярко светящееся, словно зелёная лампа. А ещё у женщины светились глаза. Конечно же, зелёным. Листья расступались перед фигурой, пропуская вперёд, а те, что были перед ней, старались прикрыть, как щитом.

— Я сейчас выстрелю, — прошептала Аврора, поднимая двуствольный пистоль-горизонталку земной работы.

Дмитрий не успел ничего сказать, как баронета бабахнула дуплетом. Но нагая женщина лишь усмехнулась, продолжая путь.

— Вы обречены, — раздался громкий потусторонний шёпот, притом что губы неприятельницы были неподвижный. — Вам некуда бежать.

— Стоя-я-ять, — не громко, но грозно прорычала Виолетта, когда по строю покатился испуганный шепоток.

— Вы умрёте, — снова раздался шёпот. А незваная гостья остановилась у самого светораздела. Она самодовольно пробежала взглядом по людям и остановилась на Дмитрии.

— Небесная Пара, помоги! — заголосила одна из воительниц из задних рядов.

— Она вам не поможет, — тут же усмехнулась гостья. А когда у двух женщин не выдержали нервы, и они открыли огонь из мушкетов, гостья захохотала во весь голос: — Жалкие людишки. У вас скоро кончатся пули и стрелы. Кончится еда. И вы попросите о пощаде.

По строю снова прокатилось роптание. Стоящая перед капитаном Аврора, торопливо перезарядила пистоль и снова вскинула его, наводя на гостью.

Кто-то судорожно уцепился землянину за куртку, а когда тот быстро оглянулся, оказалось, что это испуганный братец Авроры.

Меж тем среди солдаток нарастало паническое настроение.

— Стоять! — закричала Виолетта, часто пыхтя. — Кто побежит, посажу вас вашими бесполезными дырками на колья, потому что вы только колья заслуживаете, а не мужиков! Четвертую!

— Бойтесь, людишки, — усмехнулась фигура. — Ибо никто не придёт вам на помощь. А все ваши почтовые птицы погибнут. Вас даже никто не похоронит. Лишь гиены и стервятники позаботятся о ваших тушках.

Аврора снова выстрелила, заставив гостью усмехнуться. А рядом с Дмитрием затараторил Максимилиан:

— Серебром её надо Ро-Ро. Серебром.

— Это и было серебро, — огрызнулась девушка.

— Это бесполезно. Вы умрёте! — прорычала изумрудная гостья и снова уставилась на Дмитрия.

— О, бездна, будь к нам милосердна, — пролепетала какая-то солдатка из строя.

— Стоять, сучки! Всех порешу! — завопила, срывая голос, Виолетта. Но ещё чуть-чуть, и угрозы станут бессмысленными. Отряд и так на грани нервного срыва.

— О, боги! — раздался вопль, но испуганная женщина не бросилась в бегство, а, напротив, сорвала с шеи амулет и кинула его в светящуюся фигуру.

— Сдохни, — завопила вторая, в руках у которой оказалось древко от алебарды, переданная под наполненную святым пеплом биту. Именно ей загоняли в клетку старуху, которая, кстати, до сих пор ковыляла пор тёмному лесу и еле слышно