Он был в свертке купюр, которые ты сунул мне после ужина, чтобы расплатиться за новые джинсы и рубашку. Не знаю, где ты украл такую сумму и… – Кира глубоко вздохнула, заметив, как предательски задрожала моя нижняя губа, а глаза заблестели. – Кто ты? И что тебе надо? Я, как дура, поверила, что наконец-то получила весточку от своего… а, неважно! Именно из-за этой дурацкой записки я и оказалась здесь, мокрая, побитая и связанная лианами по рукам и ногам! А теперь мне еще и придется выслушивать весь этот твой бред!

– Ну вот, и я теперь во всем виноват, – тихо вздохнул я, пытаясь не обращать внимание на то, как что-то сильно жгло глаза с обратной стороны и щекотало в носу.

– Ладно! Не плачь! – она, наконец, смягчила свой тон, а я едва не свалился с лиан от такого поворота. Не плачь?! Это что, я ей девчонка что ли? Я нахмурился, как мог сильно, пытаясь придать своему лицу суровое холодное выражение. В результате Кира даже невольно улыбнулась. – Ладно, извини, я не хотела. Просто я ней пойму, толи ты всегда рядом, когда я во что-то влипаю, или я во что-то влипаю всегда, когда ты рядом. Вот и сейчас, кто знает, может быть, этот маг Амадеус снова выпустит своих призраков, чтобы патрулировать борта корабля…

– Ну, собственно, я пошел… то есть полез вверх, раз некоторым кажется, что я их преследую! – быстро выпалил я с непритворной обидой. – Ты обронила свою кепку, и я просто хотел вернуть ее тебе! Ничего личного! Забирай!

Я быстро снял высохший на солнце головной убор пицце–доставщика и аккуратно надел его на копну ее рыжих вьющихся волос. Дешевая пестрая кепка никак не сочеталась с дорогим синим фраком. Кира выглядела по меньшей мере глупо. Она молчала, не веря, что я вот так вот просто смогу ее тут оставить. Надо признаться, что в тайне я был несказанно рад, что толстые лианы крепко ее держали, и она не могла от меня удрать, как обычно. Класс! Дуракам иногда везёт!

Признаться честно, я был готов провести так вечность, на лианах, обвитых плюшем. Только бы рядом с ней, у нас есть море и солнце, а больше ничего мне и не надо.

Но все на свете когда-нибудь кончается, и чем оно лучше, тем скорее.

– В следующий раз, когда ты захочешь нелегально залезть на какой-нибудь корабль, выбери, пожалуйста, левый борт! – притворно недовольно проворчал я, все больше и больше вживаясь в роль «плохого парня» и делая вид, что мне попросту плевать на Киру.

– Левый борт? – пробормотала она, совершенно ничего не понимая. – Это почему это?

– Потому что я полезу по правому, – самодовольно улыбнулся я и тут же ещё более самодовольней пояснил. – Ну, чтобы нам уж точно не встретиться!

– Ладно, как скажешь, – грустно вздохнула девчонка, до нее, вдруг, дошла моя жестокая глупая шутка. Ну наконец–то! И что же будет дальше?

– Извини, я… я правда не хотела тебя обидеть, – тихо произнесла она, краснея, а затем добавила чуть громче, – я… ты устроил сцену в ресторане и… наговорил мне всего… поцеловал. И я подумала…Так это все было неправдой? Все было ложью до последнего слова?

Наступила моя очередь краснеть, я, вдруг, захотел извиниться перед ней, рассказать, что все, что случилось в ресторане было абсолютной правдой. И признание, и поцелуй. Я был готов все забыть и простить за одну лишь ее улыбку. И сейчас мое сердце билось ещё быстрее, а чувство стало сильнее и ярче в несколько раз. О, как же я снова опять хотел во всем ей признаться, сейчас, когда ее руки и ноги крепко схвачены лианами, и она не сможет убежать, и даже не сможет отвернуться. Но страшнее всего было снова смотреть в ее серые глаза и раз за разом читать в них ледяное «нет».

Однако, я решил попробовать и уже открыл рот, чтобы извиниться, как, вдруг, вспомнил знаменитое «чем больше девушку мы любим, тем меньше нравится мы ей»

– Извини, – вздохнул я и тут же произнес слова, прямо противоположные моим чувствам, – в ресторане я был пьян. А что, я там сказал что-то интересное?

– Нет, вообще ничего, – покачала она своей рыжей головой, не понимая, почему я, то признаюсь ей в любви, то делаю вид, что пора бежать. – Вытащи меня отсюда. Если, конечно, ты сможешь, Ник. – Устало произнесла она, опустив плечи и добавила более жалобным тоном. –Пожалуйста!

В ту же секунду все во мне перевернулось, я тут же забыл о недавней обиде и желании играть плохого парня. Ну, конечно же, я ее отсюда вытащу! Даже если это будет стоить мне жизни! Даже если я навсегда останусь висеть над морем, пойманный лианами, вместо нее. Скорее всего так оно и случиться. Ведь нас двое, а волшебная монетка у меня только одна. И все что мне нужно, это передать рыжей мой талисман и достойно занять ее место среди цепких стволов лиан. Но лучше всего это сделать незаметно, чтобы избежать долгих объяснений с кучей вранья. Ничего более простого в моей жизни никогда не было столь сложным!

Конечно, я бы мог игриво предложить девчонке купить мой волшебный талисман всего за пару поцелуев. Ну хорошо, можно и один, но долгий и в губы.

– Этого требуют лианы! Поцелуй спасенной девушки для храброго героя! То есть меня! – мог бы соврать я, но увы и ах, так Кира точно заподозрит меня в том, как сильно она мне нравится.

Поэтому придется обойтись без нежностей, простой ловкостью рук.

– Что было написано в твоей эльфятней записке? – я заставил свое лицо принять скучающе-серьезное выражение, но мои блестящие карие глаза выдали огромный интерес. – Кто ее писал?

– А тебе-то какая разница? – нахмурилась Кира, совершенно ничего не понимая. – Причем тут моя записка и лианы?

– Ну… может быть, если ее прочитать вслух этому плющу, то он тебя пропустит? – соврал я, не краснея.

Кира глубоко тяжело вздохнула, нервно кусая нижнюю губу. Судя по ее зардевшимся щекам, записка содержала очень личные вещи, и писал ее некто, кто был ей весьма дорог. Наступила длинная неловкая пауза. Чем больше она не хотела показывать свой эльфийский свиток, тем сильнее мне хотелось его прочитать.

– Он у меня в кармане, – наконец сдалась она, обреченно указав носом на белоснежный клочок бумаги, верх которого торчал из кармана ее синего фрака. – Читай! Но только ничего не спрашивай!

– Идет, – согласился я и дрожащей рукой вытащил записку – мятую и потрепанную. Очевидно, она ее