дадут нам отступить в любом случае – командир протянул Нику смятую бумажку, где черным по белому было написало, что в случае отступления первая линия будет отстреляна со стороны своих, дабы предотвратить беспорядочное бегство и удержать занятую высоту. Командир искал на лице бойца хоть какие-то признаки страха, удивления или ужаса. Но тот был по своему обыкновению спокоен и сосредоточен – раньше надо было отступать, но слишком много нам навезли новичков с таким количеством мы все пойдём под статью, да и справляемся мы на удивление не плохо – они стояли за одним из складских ангаров, который наспех был построен под недавно завезенные Свиды. Снег повсюду уже растаял и весь блок был похож на одну огромную чашку с грязью. Ник вернул бумагу командиру и посмотрел ему в глаза.

– Ну ладно, спасибо, что предупредили – командир закатил глаза, не такой реакции он ожидал.

– Ты что не понимаешь, нас всех тут перебьют, не сегодня-завтра Рауки выведут в бой второй ряд и от нас камня на камне не останется – бушевал он. Ник задрал голову вверх, по утреннему небу быстро пробегали клочки дождевых облаков. Воздух был пропитан влажностью. Ник любил весну, это было его любимое время года. Каждый раз он удивленно наблюдал за тем, как природа медленно оживает, как возвращаются птицы, как вечера становятся длиннее и теплее. Он всё ещё задавался вопросом почему его глаза похожи на весну, так однажды сказала Анри и эти слова засели в его голове. Они же давали ему сил и спокойствия ограждая от смутных мыслей о скорой смерти.

– А что вы от меня ожидаете? – спросил он наконец командира. Тот не знал, что ответить.

– Надо придумать план обоснованного отступления – выдал он после долгой паузы. Ник потер рукой лоб и задумался. Изначально он не допускал даже мысли, что они дотянут до середины марта, но благодаря взаимодействию с командиром, который с точностью до запятой следовал его советом, они в конце марта всё еще сохраняли свои позиции. Пересчитывая каждую ночь количество брошенных Рауков и не находя среди них бойцов второго ряда, он понимал, что те хоть и стоят в непосредственной близости ещё не готовы в полномасштабному шагу, да и среди своих потери были не такие высокие, чтобы можно было в один день расправиться с первой линией. Но так было только в их блоке, что происходило в других он не знал, хоть и допытывался этой информации от командира, но тот лишь разводил руками.

– Но нам не дадут отступить, даже если второй ряд Рауков выйдет. По-моему, тут ситуация очевидная, разве нет? – командир понимал, что всё уже давно решено, но Ник каждый раз находил какой-то выход, поэтому до последнего надеялся на его смекалку и сейчас – главное не наводите панику среди бойцов, нам это точно не поможет. Делайте вид, что у нас всё под контролем. В прошлую вылазку меня пытались выследить конкретные бойцы. Они были скорее всего из второго ряда, но не уверен, однако их манера ведения боя отличается. Если меня уберут, не теряйте самообладания. Подберите нужные слова на этот случай – командир ошарашенно глянул на того, до этого момента он не задумывался о том, что смерть их ведущего бойца может вызвать негативную реакцию среди всего блока.

– Какие слова? Что я должен, по-твоему, сказать им?

– Ну что-то вроде «за Ника, он нас готовил ни один месяц, отомстим за его смерть» и желательно, чтобы в этот момент вы героически выбежали на врага – Ник усмехнулся, но командир не оценил шутки – да не переживайте вы так, они осознают мое отсутствие только после боя и то не сразу, у вас будет время подготовиться – командир растерянно смотрел на Ника.

– Может мы тебя того, в госпиталь на время определим, ну под видом травмы, ты будешь ещё здесь, а значит моральная поддержка будет присутствовать? – Ник засмеялся.

– Глупости не говорите. О, обед подоспел – его глаза уперлись в столовую, с некоторых пор вынесенную в открытую палатку, где сейчас начали выставлять чаны с мерзким варевом, которое повара именовали едой. Командир не успел вставить и слова, как Ник исчез в толкучке возле столовой.

Что-то подсказывало Нику, какое-то его внутреннее чутьё, что скоро, Рауки выступят в бой в полную силу. Несмотря на то, что по его расчётам им нужно как минимум недели две, чтобы полноценно истощить первую линию Свидов, внутренний голос говорил об обратном. Весь день он блуждал по лагерю теряясь в догадках, но пришёл лишь к одному выводу, что даже если такое случится раньше, чем он предсказывал, ситуация не поменяется. Либо сегодня, либо через две недели значения особого не имело.

Анри дежурили в ночную смену, раненных было много и почти каждые три часа она выходила к мусорным бакам вынося отходы. Приходилось часто переодеваться и переобуваться, чтобы не тащить грязь с улицы в операционную, это ей уже изрядно поднадоело. В очередной заход, когда уже стемнело, стоя у баков она почувствовала будто кто-то стоит за её спиной, Анри насторожилась и не спешила поворачиваться. Аккуратно положив пакеты, она медленно опустила крышку прислушиваясь как каждому шороху. Да, кто-то действительно стоял за её спиной, и она слышала его дыхание, немного сбитое, оно отчётливо отдавалось в ушах. Под рукой ничего не было, чем она могла защититься. Но повернувшись она обнаружила перед собой Ника. Лицо его было растерянное и напряжённое, дыхание частое, будто он только что прибежал.

– Господи, как ты меня напугал, не подкрадывайся так – проворчала Анри, но Ник тут же схватил её за руку и отвел ближе к стене госпиталя, в самую темноту, куда не дотягивал свет редких фонарей.

– Послушай, я могу ошибаться, но сегодня или завтра они выйдут в наступление – говорил Ник на пониженных тонах, будто боялся, что их могут услышать. Анри удивилась, ведь Рауки атаковали почти каждый день, чем один будет отличаться от другого, но спорить не стала – так вот, если начнётся замес, не сидите здесь, поняла? Беги сломя голову, не надо надеяться, что придёт наш второй ряд, они в пяти километрах, пока дойдут, нас уже сотрут с лица земли, да и вообще не факт, что придут на подмогу. Никому не говори, но как запахнет жаренным поднимай всех – Анри настороженно смотрела на Ника, таким обеспокоенным она его видела лишь однажды, когда он искал свой Свид.

– А как я пойму, что пора бежать? Тут каждый день