Поняв, что Тэша уже не найти, девушка повернула обратно. Каждый шаг причинял ей боль. Ей хотелось еще раз увидеть его, попрощаться, поцеловать напоследок. Разве она многого желает? Почему это так сложно? Она просто обязана увидеть его еще раз… до того, как наступит конец света.

Так нечестно!

У других пар были годы совместной жизни. Падере повезло – она прожила с мужем десятки лет. А им с Тэшем досталось всего несколько дней, чтобы любить, сражаться, крепиться и плакать. Брин хотела лишь одного – состариться рядом с ним, прожить жизнь так же, как ее мать. Проводить день за днем в маленькой хижине, бесконечными ночами слушать его храп. Если бы он заболел, она бы сварила ему суп. На именины дарила бы варежки, которые несколько месяцев тайком вязала для него. Они коротали бы вместе долгие зимние вечера, свернувшись под одеялами, словно пара сурков. Она родила бы ему детей, а те бы выросли, женились и завели своих детей. Как бы Тэш выглядел с седыми волосами? Каково пить чай на пороге собственного дома и наблюдать, как играют их внуки? Она никогда не узнает.

Мне достался всего один поцелуй. Один жалкий поцелуй.

– Брин!

Девушка обернулась. К ней бежал Тэш.

Брин притянула его к себе и крепко поцеловала. А потом еще раз, и еще.

– Я хотела попрощаться.

– Попрощаться?

– Ты уйдешь сражаться вместе со всеми, а утром мы будем уже мертвы. Мне просто необходимо тебя увидеть. Я хотела сказать… что люблю тебя.

Она не собиралась этого говорить, даже не думала. Слова вылетели сами собой. Брин знала: это правда. Именно поэтому она так отчаянно пыталась его разыскать.

– И я тебя люблю, – ответил Тэш.

Он меня любит! Брин опять поцеловала его.

Рога трубили не умолкая. Послышались крики и лязг металла… Не имеет значения. Если мир провалится в тартарары, она этого не заметит.

– Брин! Тэш! Какого Тэта вы здесь делаете? – рявкнула Мойя, пробегающая мимо них вместе с отрядом лучников. Вид у нее был свирепый, лук наготове. – Нижний двор взят. Фрэи идут наверх. Бегите в Кайп! Быстрее!

Когда началось столпотворение, Падера направлялась во двор. Персефона приказала ей найти Рэйта, а он, скорее всего, находился в казарме. Для того чтобы добраться к нему, необходимо миновать мост и Верентенон и спуститься по узкой длинной лестнице в верхний двор. Падере удалось доковылять только до моста.

– Не ходи туда, – сказал ей Григор.

Великан охранял бронзовые ворота, которые на этот раз были открыты.

– Персефона велела передать Рэйту сообщение.

Григор покачал головой.

– Слишком поздно. Армия фэйна на подступах к крепости.

Падера и великан стояли у входа в Кайп, наблюдая, как приближается конец света. На небе сгустились темные, неестественно мрачные тучи. Ослепительно сверкнула молния, ударил гром.

– Хорошо бы дождь пошел, – задумчиво произнес Григор.

Падера взглянула на него. Как бы она ни наклоняла голову и зажмуривала один глаз, ей все равно не удалось придать лицу достаточное выражение недоверия.

– Тебе дождя, что ли, не хватает?

– Если пойдет дождь, значит это просто гроза. Обычная весенняя гроза. Мы закроем окна и двери, ливень прольется, тучи унесет ветром. Но это ведь не обычная гроза, верно?

Над дальним концом крепости мелькнули алые сполохи. Молния ударила в чудом уцелевшую башню и снесла ей верхушку.

– Нет, – проговорила старуха. – Не обычная.

Ветер доносил из города крики боли и ужаса, – слабые, словно вой привидений.

– Прибыли мои сородичи. – Григор указал на мосты, по которым топали грэнморы, вооруженные огромными дубинами.

– Почему ты не с ними?

– У меня нелады с семьей.

– У нас у всех нелады с семьей.

– Они дважды пытались меня убить. В первый раз мне просто повезло, во второй раз помог Нифрон. После этого я не рвусь с ними встречаться.

Под ногами дрогнула земля. Григор и Падера пошатнулись и схватились за стены, чтобы не упасть.

– Опять они за свое, – проворчала старуха. – Треплют крепость, точно пес кролика.

От очередного подземного толчка купол Верентенона треснул, словно яйцо. Тонкая извилистая линия мгновенно превратилась в широкую зазубренную трещину, сулящую гибель. Из-под купола высыпали люди и побежали по мосту навстречу Григору и Падере. В основном солдаты, включая вождей Тэгана и Харкона. Первыми мчались Мойя, Брин, Тэкчин и Тэш.

Через несколько мгновений купол рухнул. Утроба Верентенона исторгла из себя столб каменной крошки. Из клуба пыли выбежала Мойя, вся мокрая от пота, но по-прежнему сжимающая верный лук.

Григор и Падера посторонились, пропуская внутрь запорошенных пылью солдат.

– Закрыть ворота! – крикнул Тэган, когда последний из них вошел в Кайп.

Великан поспешно захлопнул бронзовые створки и запер их на железный засов.

– Все, кто остался снаружи, обречены. – Харкон вытер с лица грязь и пот.

– Фрэи ворвались внутрь, смяли наш строй, – еле дыша, прохрипел Бергин. – Мы не смогли их остановить.

Тэган облокотился о запертые ворота, словно проверяя их на прочность.

– Их слишком много.

– А потом началось представление с молниями и огненными шарами, – проворчал Харкон.

– И еще великаны, – сказала Мойя, мельком взглянув на Григора. – Я поднимусь к Персефоне. Умру рядом с ней.

Многие кивнули.

– А я останусь здесь, буду удерживать ворота, – заявил Тэган. – Ненавижу лестницы.

– И я. – Харкон обнажил меч. – Лестницы – сущее проклятье.

– Я тоже останусь, – сказал Тэш. Брин отшатнулась, словно от удара. – Это лучший способ защитить тебя.

– А ты что здесь делаешь? – спросила Мойя Падеру.

– Мне велено найти Рэйта.

Воительница покачала головой и указала на ворота.

– С той стороны остались только трупы.

При звуке взрыва все в кузнице вздрогнули, один Малькольм был спокоен. Заслышав доносящиеся снаружи крики, Тресса и гномы в ужасе взглянули на дверь. Рэйт знал – теперь они до конца дней будут слышать эти вопли в кошмарных снах. Если, конечно, переживут эту ночь. Были и другие звуки: раскаты грома, лязг металла и завывание ветра.

Что-то ударилось в деревянную дверь, запертую на простую медную защелку.