Ее отрешенность всегда сбивала Персефону с толку.

– Кто именно умрет?

– Мы все.

– Кто – мы? Ты и я?

– Да. Ты, я, смешной дурачок у ворот – все мы.

Тогда Персефона подумала, что девочка просто хочет выклянчить еду. Она была уверена, что Сури лжет. Только Сури не лгала. Единственное, в чем мистик ошиблась, – что у них есть надежда и если попросить совета у дерева, оно поможет. Персефона сделала все, что велела Магда, но ей не удалось спасти свой народ.

Сури права. Мы все умрем. Ты, я, старая карга, юная девушка. Все, кто снаружи. Вообще все.

Рэйт сказал правду: людям не победить. Но в одном он ошибался: даже если бы Персефона точно знала, чем это закончится, она все равно бы осталась.

Смерть неизбежна. Каждый проводит дни, покупая невоплощенные мечты. Я поставила на кон свою жизнь ради надежды. Не ради себя, а ради тех, кто будет после меня.

Кайп содрогнулся от крыши до фундамента. Со стропил посыпалась пыль. Золотой кубок в гостиной упал с каминной полки и со звоном покатился по полу.

– Мне так страшно. – Брин крепко обняла Персефону. – Как думаешь, будет больно?

– Нет, дитя, – ответила Падера. – Фрэи не находят удовольствия в убийстве.

– Да, точно, – поддержала ее Персефона, хотя и сомневалась, что это правда. Вряд ли Падера много знает о фрэях. – Все будет быстро, и мы снова встретим твоих маму и папу, Манна, Рэглана…

– Мелвина и моих мальчиков, – добавила старуха. – Я так давно их не видела.

– И Мэйв? – с надеждой спросила Брин.

Персефона кивнула и убрала волосы с ее лба.

– Вэдона, Холлимана, Киллианов… – принялась перечислять Мойя, словно боялась кого-то позабыть.

– И Арию. – Персефона взглянула на Падеру, и та улыбнулась.

«И Рэйта, – подумала Персефона. – Неужели мы правда всех их встретим?»

Дверь отворилась, и Мойя натянула лук.

– Это Нифрон! – предостерегающе крикнула Брин.

В покои вошел предводитель галантов. Его сопровождало полдюжины людей, а также Ворат, Эрес, Григор и Тэкчин.

– Запереть дверь! – скомандовал Нифрон.

Тэган и Тэкчин внесли в спальню Харкона. Вождь клана Мэлен был тяжело ранен. Из глубокой раны на голове текла кровь, заливая ему глаза. В крови были все, включая Тэкчина.

– Ты?.. – спросила его Мойя.

Тот обнял ее и крепко поцеловал.

– Нет, – ответил фрэй, и в его голосе прозвучало разочарование, граничащее с отвращением к себе.

– Они нам здорово помогли, – пришел ему на выручку Тэган. – Извиняйте, госпожа киниг, я позаимствую у вас кое-что, – и он отрезал мечом полосу от одной из простыней.

– Бери все, если нужно. – У Персефоны забилось сердце.

При виде крови она поняла – ее кошмары стали явью.

– Бинты вон на том столе, – указала Падера. – Иголка и нитка там же.

Тэган огляделся.

– Дай сюда! – рявкнул Харкон, забрал у Тэгана кусок простыни и принялся вытирать лицо.

– Потом красоту наведешь, – прорычал Тэган, отобрал у Харкона тряпицу и прижал к ране. – Надо заткнуть в тебе дырку, а то ты все здесь зальешь.

В спальню заглянул Григор.

– Явился наконец, – проворчала Падера.

Великан ухмыльнулся.

– А где Тэш? – Брин взяла со стола бинты и передала их Тэгану.

– Не знаю, – ответил тот. – Он был с нами. Когда ворота слетели с петель, мы побежали. Я по сторонам не смотрел.

– Фрэи спасли нас, – сказал Харкон, прижимая тряпку к голове, пока Брин и Тэган обматывали его бинтами. – Встали у тех на пути и дали нам время, чтобы…

– Они идут! – крикнул Эрес из гостиной.

Тэкчин метнулся к нему на помощь. Мойя встала в проходе между комнатами, Григор слева от нее.

Раздался удар, потом скрежет металла и треск дерева. Дверь в коридор распахнулась. Мойя выпустила первую стрелу и тут же наложила вторую. Из гостиной донеслись крики.

– Поднимите меня! Дайте встать! – велел Харкон.

Тэган поднял товарища и вложил в его руку меч.

– Ничего не вижу! Кровь льет прямо в глаза!

– Не беда, я скажу тебе, когда рубить, – подбодрил его Тэган.

Выглянув через плечо своего Щита, Персефона увидела фрэев, ворвавшихся в гостиную. Прекрасные и ужасные, в золоте и лазури, как и говорила Мойя. Они мгновенно убили Тэннера Риглза, а потом еще троих. Мойя выпускала стрелу за стрелой, и некоторые достигли цели.

– Убейте того, кто метает эти копья! – завопил кто-то по-фрэйски.

И тогда в бой вступил Тэкчин. Точнее, попытался.

Григор отодвинул фрэя в сторону и встал на его место.

– У тебя есть загробная жизнь. Грэнморы просто превращаются в пыль. – Он вытащил из ножен огромный меч и ринулся вперед, размахивая им с удивительной быстротой и совсем не удивительной силой. Бронзовые доспехи фрэев не выдерживали его ударов. Каждый, кого он валил на землю, уже не вставал.

На мгновение Персефоне показалось – у них есть надежда. Если галанты удержат противника, а Мойя продолжит стрелять… внезапно стена, разделяющая Обитель и коридор, рухнула, и в пролом хлынули новые фрэи. Одно копье попало Григору в плечо, а другое – в бок. Великан пошатнулся. Ворат бросился на помощь, но тут же упал – сразу три меча вонзились ему в спину. Персефона этого не видела, зато услышала, как Эрес выкрикнул его имя.

Великан храбро врубился в ряды фрэев, расчищая проход, однако на место погибших прибывали все новые. Григор был силен и отважен, но врагов оказалось слишком много.

«Неужели мы – единственные, кто остался в живых? – подумала Персефона. – Неужели все погибли?»

Григор отлетел в сторону, и в гостиную вошел фрэй в ассике.

Миралиит.

Заметив заклинателя, Мойя выпустила стрелу ему в грудь. Та рассыпалась в прах прямо в полете.

Миралиит устремил на воительницу жуткий взгляд и поднял руки.

– Мойя! – вскрикнула Персефона.

Щит кинига рухнула на пол рядом с великаном.

Тэш с удивлением обнаружил Сэбека совсем одного. Фрэй восстанавливался после ранения в маленькой комнатке на предпоследнем этаже Кайпа. Сэбек считался личным телохранителем Нифрона, но командир галантов не счел нужным поставить охрану у дверей своего Щита. Теперь не важно, ведь враг уже на подходе, и все равно Тэшу казалось, что Нифрону следовало бы провести последние часы со своим Щитом. Наверное, у галантов так не принято.