Я увидел, как это произошло.., и почувствовал. На мгновениепульсации в голове усилились и сфокусировались. Словно «бьюику» пришлосьприложить дополнительное усилие.

Ключи я держу на двух кольцах: на одном — служебные, надругом — личные. На «служебном» кольце их штук двадцать, и я воспользовалсяприемом, которому научился у Тони Скундиста: положить ключи на ладонь и наощупь, не глядя, найти нужный. Срабатывало не всегда, но на этот раз всеполучилось. Возможно, потому, что ключ от висячего замка меньше всех остальных,за исключением ключа от шкафчика в раздевалке, но тот с квадратной головкой.

И тут же я услышал гудение. Очень слабое, словно звукмотора, расположенного глубоко под землей, но оно появилось.

Я вставил ключ в замочную скважину, повернул — стальнойстержень выскочил из гнезда. Я выдернул стержень из скоб, бросил замок наземлю. Открыл дверь, вошел в будку.

Крохотное помещение встретило меня жарой, какая бывает начердаках, в сараях и чуланах, надолго оставленных закрытыми в жаркую погоду.Никто здесь давно уже не дежурил, вообще заходили сюда редко, но вещи,копившиеся годами (правда, горючие материалы, за исключением банок с краской ирастворителем, мы убрали), лежали на прежних местах. В лунном свете я их хорошовидел. Стопки журналов, которые по большей части читают мужчины (женщиныдумают, что мы любим смотреть на голых женщин, но, полагаю, куда больше намнравятся автомобили и инструменты). Кухонный стул с полоской скотча на сиденьев том месте, где порвалась обивка. Дешевый радиоприемник, настроенный наполицейскую волну, из «Рэйдио-шэка» <"Рэйдио-шэк" — сетьмагазинов, специализирующихся на продаже бытовой электротехники и товаров длярадиолюбителей.>.

Видеокамера, несомненно, с давно разрядившейся батарейкой,на полке рядом с коробкой, где хранились чистые кассеты. Наклейка на бампер,которой украсили одну из стен:

«ПОДДЕРЖИТЕ УМСТВЕННО ОТСТАЛЫХ, ПРИГЛАСИТЕ АГЕНТА ФБР НАЛЕНЧ». Пахло пылью. А в голове пульсация (она же голос «бьюика») усиливалась иусиливалась.

С потолка свисала лампочка, на стене был выключатель, но ядаже не протянул к нему руки. Решил: лампочка наверняка перегорела, а если инет, то щелчок выключателя приведет лишь к тому, что меня ударит током.

Дверь за моей спиной захлопнулась, отсекая лунный свет.

Такого просто быть не могло, потому что предоставленная самасебе дверь всегда распахивалась до упора. Так уж ее навесили. Мы все это знали.Потому-то, собственно, и сцепляли скобы дужкой замка. В эту ночь, однако,невозможное ценилось дешево и предлагалось на каждом углу. Сила, обитающая в«бьюике», хотела оставить меня в темноте. Может, думала, что темнота заставитменя сбавить ход.

Не вышло. Я уже увидел то, что требовалось: бухту желтойверевки, висевшую на вбитом в стену гвозде под шутливой наклейкой, рядом сзабытыми соединительными кабелями. Увидел я и кое-что еще. Некий предмет,который Керт Уилкокс поставил рядом с видеокамерой вскоре после того, как вгараже появился инопланетянин с розовыми отростками на голове.

Я взял этот предмет, сунул в задний карман, схватил бухтуверевки. Выскочил из будки. Передо мной возник: темный силуэт, и я едва незакричал. На мгновение подумал, что вижу перед собой мужчину в черном пальто ишляпе, с деформированным ухом и акцентом Бориса Бадиноффа. Но заговорил силуэтс другим акцентом, Лоренса Уэлка.

— Этот чертов мальчишка уже вернулся, — прошептал Арки. — Япроехал полпути домой, а потом помчался назад.

Знал, что так оно и будет. Сразу…

Я его оборвал, велел держаться подальше и побежал вокруггаража Б с бухтой веревки на руке.

— Не входи туда, сержант. — Арки следовал за мной.

Хотел, видно, закричать, но от испуга мог только шептать. —Он разлил бензин и у него пистолет, я видел.

Я остановился у боковой двери, сбросил веревку с руки, началпривязывать конец к крюку, потом передал всю бухту Арки.

— Сэнди, ты чувствуешь? — спросил он. — И радио опять неработает, статические помехи. Я слышал через окно, как ругалась Стефф.

— Не важно. Возьми конец веревки. Привяжи к крюку.

— Что?

— Ты меня слышал.

Я растянул петлю на другом конце, ступил в нее, поднял,затянул на талии. Узел палача завязывал еще Кертис, так что веревка скользилалегко.

— Сержант, нельзя тебе этого делать. — Арки попыталсясхватить меня за плечо, но без особой настойчивости.

— Привяжи веревку к крюку и держи ее, — ответил я. — В гаражне входи ни при каких обстоятельствах. Если мы… — Я не стал говорить: «Если мыисчезнем». Не хотелось слышать этих слов, слетающих со своих губ. — Если что-тослучится, пусть Стефф передаст код Д, как только прекратятся помехи.

— Господи! — выдохнул Арки. — Ты что, сошел с ума?

Неужто ничего не, чувствуешь?

— Все я чувствую, — отрезал я и вошел в гараж. Постояннотряс веревку, чтобы она не запуталась. Ощущал себя ныряльщиком, опускающимся вневедомые глубины, который тщательно следит за воздушным шлангом. Не потому,что шланг поможет, а чтобы чем-то занять себя, не думать о тварях, плавающих втемноте, там, куда он держит свой путь.

* * *

«Бьюик 8» замер на широких, с белыми боковинами шинах, нашмаленький секрет, из глубин которого сейчас доносилось мерное гудение.Пульсация силой превосходила гудение, и я понял, что противостоящая мне силаоставила попытки удержать меня на расстоянии. Как только я вошел в гараж,невидимая рука более не отталкивала меня. Наоборот, тащила к себе.

Мальчишка сидел за огромным рулевым колесом, с канистрой уживота, щеки и лоб побелели, кожа натянулась, блестела от пота. Когда янаправился к нему, голова медленно, будто он превратился в робота, повернулась,и он посмотрел на меня. Широко раскрытыми темными глазами. Взглядом человека,накачанного наркотиками или смертельно раненного. В его глазах читалось толькофанатичное упрямство, юношеская уверенность, что ответ есть и он должен егоузнать. Он имел право. Именно этим, разумеется, и воспользовался «бьюик». Чтобызавлечь его в гараж.

— Нед.

— На вашем месте я бы вышел отсюда, сержант, — говорил онмедленно, четко произнося каждое слово. — Времени осталось немного. Оно идет. Яслышу его шаги.

Он говорил правду. Меня захлестнул ужас. Гудение напоминалоработу какого-то агрегата. Пульсация представляла собой какую-то разновидностьтелепатии. Но имело место быть и что-то еще. Что-то третье.

И это что-то, приближаясь, нарастало.