Хадди стоял у двери на коленях, уперевшись одной рукой вдверной косяк, чтобы его не затянуло в гараж. Его волосы не растрепались,рубашка не раздулась, но он качался взад-вперед, словно стоял на сильном ветру.Эдди маячил за спиной Хадди, заглядывая через его левое плечо.

Должно быть, держал Хадди за ремень, хоть я этого видеть немог. Вторая рука Хадди тянулась ко мне, и я схватился за нее, как утопающий.Собственно, я и чувствовал себя утопающим.

— А теперь тяните, черт побери, — прорычал Хадди Арки, Эддии Стефф Колуччи. «Бьюик» ответил очередной вспышкой. — Тяните изо всех сил!

Они так и потянули, и мы вылетели из двери, как пробка избутылки, приземлившись на Хадди. Нед тяжело дышал, уткнувшись лицом мне в шею,щека и лоб жгли меня, как угли. И я чувствовал влагу его слез.

— Сержант, Господи, убери локоть с моего носа, — яростнопросипел снизу Хадди.

— Захлопните дверь! — крикнула Стефф. — Побыстрее, покаоттуда не вышло что-то ужасное.

В гараже никого не осталось, за исключением дохлых жуков,лежащих на зеленых спинках, но тем не менее она была права. Потому что страхнагонял даже свет. Эти яркие вспышки.

Мы все еще лежали на асфальте, с руками, переплетеннымиколенями, ногами, придавленными телом. Эдди, каким-то образом запутавшийся вверевке, как и Нед, кричал Арки, что она задушит его, Стефф, стоявшая рядом сним на коленях, пыталась подсунуть пальцы под желтое кольцо, охватившее шеюЭдди, Нед всхлипывал, куда-то рвался.

Никто не мог закрыть дверь, но она сама захлопнулась, и я,выгнув шею под углом, какие возможны только при панике, вдруг подумал, что этобыл один из них, прошедший невидимым и теперь выбравшийся из гаража, чтобыотомстить за такого же, как он, — чудовище, убитое нами много лет назад. И яего увидел — тень на выкрашенной белой. краской стене сарая. Потом теньсдвинулась, ее хозяин шагнул вперед, и в полумраке я увидел очертания женской грудии бедер.

— Проехала полдороги и у меня вдруг появилось это чувство. —Голос Ширли дрожал. — Предчувствие дурного.

Я решила, что кошки еще немного подождут. Прекратидергаться, Нед, ты только затягиваешь узлы.

Нед тут же замер. Ширли наклонилась и точным, вывереннымдвижением освободила шею Эдди. «Вот так, крошка», — и тут колени у нееподогнулись. Ширли Пастернак плюхнулась на асфальт и расплакалась.

Мы отвели Неда на кухню, промыли глаза водой. Кожа вокругопухла и покраснела, белки налились кровью, но он сказал, что все видит. КогдаХадди показал ему два пальца, мальчишка сказал, что их два. Когда четыре —четыре.

— Извините меня. — Голос у него заметно сел. — Не знаю,почему я это сделал. То есть я, конечно, хотел, собирался, но не сегодня.., нев этот вечер…

— Ш-ш-ш, — Ширли набрала из-под крана пригоршню воды и вновьпромыла ему глаза. — Ничего не говори.

Но он не мог остановиться.

— Я собирался поехать домой. Все обдумать, как я и сказал. —Его опухшие, налитые кровью глаза повернулись ко мне, потом исчезли под ладоньюШирли с теплой водой. — И вдруг очнулся уже здесь, на автостоянке, а в головетолько одна мысль: «Я должен сделать это сегодня, покончить с этим раз инавсегда». А потом…

Только он не знал, не помнил, что случилось потом.

Все ушло в туман. Он не мог прямо сказать об этом, да и ненужно было. Мне даже не пришлось читать об этом в его недоумевающих глазах. Яже видел, как он сидел за рулем «роудмастера» с канистрой бензина у живота,смертельно бледный, будто накачавшийся наркотиками, потерянный для реальности.

— Тебя позвал «бьюик», — объяснил я. — Каким-то образом онсвязан со всеми нами, только никогда не использовал свою силу, как в твоемслучае. Но когда он позвал тебя, мы все это услышали. Каждый по-своему. В любомслучае это не твоя вина, Нед. Если уж и надо кого-то винить, так это меня.

Он оторвался от раковины, выпрямился, взял меня за руки.Вода капала с подбородка, мокрые волосы прилипли ко лбу. По правде говоря,выглядел он таким смешным.

Словно после крещения.

Стефф, которая следила за гаражом у двери черного хода,подошла к нам.

— Вспышки все реже. Светопреставление заканчивается.

Я кивнул.

— Он упустил свой шанс. Возможно, последний.

— Напакостить, — добавил Нед. — Вот чего он хотел. Я слышалэто в голове. Но, может, мне только почудилось.

Не знаю…

— Если почудилось тебе, то и мне тоже, — ответил я. — Носегодня могло случиться нечто более ужасное, чем обычная пакость.

Прежде чем я успел продолжить, Хадди вышел из ванной саптечкой первой помощи. Поставил на стол, открыл, достал баночку с мазью.

— Помажь вокруг глаз, Нед. Если что-то попадет в глаза,ничего страшного. Ты даже не заметишь, щипать не будет.

Мы стояли, наблюдая, как он наносит мазь на воспалившуюсякожу. Мазь поблескивала под светом флюоресцентных ламп. Когда он все смазал,Ширли спросила, лучше ли ему. Он кивнул.

— Тогда пойдем на скамью, — сказал я. — Мне нужно рассказатьтебе еще об одном эпизоде. Следовало рассказать раньше, но, честно говоря, явспомнил его, лишь когда увидел тебя за рулем этого чертова автомобиля. Должнобыть, испытанный мною шок взбодрил память.

Ширли, сдвинув брови, посмотрела на меня. Детей у нее небыло, но во взгляде читалась материнская суровость.

— Не сегодня. Неужели ты не видишь, что мальчик уже сам несвой? Один из нас отвезет его домой и придумает какую-нибудь историю дляматери. Она всегда верила Кертису, думаю, поверит и нам, если мы придумаемчто-нибудь складное, а потом уложит его в постель.

— Извини, — ответил я, — но думаю, что в данном случаеоткладывать нельзя.

Она всмотрелась в мое лицо и, должно быть, увидела, что яговорю правду, а потому мы все потянулись к скамье для курильщиков, и, наблюдаяза последними вспышками, второе шоу за ночь, пусть уже и очень слабенькое, ярассказал Неду еще одну историю давних дней. Я видел ее, как мизансцену впьесе, два персонажа на практически пустой сцене, два персонажа, освещенныеярким прожектором, двое мужчин, сидящих…

Двое мужчин сидят на скамье для курильщиков под ярким летнимсолнцем, и одному из них предстоит умереть в самое ближайшее время: когда речьидет о человеческой жизни, каждая цепочка заканчивается петлей, и КертисУилкокс практически до нее добрался.