проблемы и выработали стратегию дальнейших действий. Женщины были разгневаны намерением владельца фабрики урезать заработную плату, увеличив одновременно рабочий день на 30 минут. Не добавил им рабочего энтузиазма ни длинный перечень штрафов, которым руководство фабрики пригрозило тем работникам, которые не подчинятся новым правилам, ни порядок, в соответствии с которым уволенная женщина в течение года не может быть принята на работу на любую другую фабрику.

По заверениям протестующих, рабочее время на фабриках Кофу всегда было слишком продолжительным. Летом 1886 г. работа начиналась в 4.30 утра, с 12.30 до 1.20 был перерыв, после которого надо было возвращаться к машинам и работать до 7.30 вечера. Более того, большинство работниц фабрики происходили из городских низов или из крестьянских семей, проживавших в окрестностях Кофу. Дорога от дома до фабрики занимала у некоторых из них более часа. Они покидали свои жилища до рассвета, а возвращались в них уже при свете звезд. Но и тех, кто жил ближе, также пугала дорога от дома до работы. В окрестностям города действовали банды головорезов, и увеличение продолжительности рабочего дня автоматически повышало риск оказаться жертвой ограбления, а то и похищения с последующей продажей в публичный дом.

Количество бастующих на фабрике Амамийя вскоре удвоилось. Таким образом, к акции протеста присоединились почти все работницы. Не имея возможности поддерживать в таких условиях работу фабрики, представители владельца согласились встретиться с делегатами от бастующих. Поначалу руководство рассчитывало, что ему удастся сохранить рабочий день с 4.30 до 19.30, если женщины согласятся на сокращение обеденного перерыва до тридцати минут и откажутся от большинства перерывов на личный туалет. Работницы отвергли это предложение. В результате многочасовых переговоров владелец фабрики отказался от идеи увеличить продолжительность рабочего дня, отменил новые правила, предусматривавшие наложение штрафа на женщин, опоздавших на работу или покинувших ее раньше времени хотя бы на несколько минут, и пообещал подумать над «иными способами улучшения условий»{162}. Убедившись, что большинство их требований удовлетворено, 16 июня бастующие вернулись к работе. Обсуждение вопроса о зарплате было отложено до следующего дня.

Противостояние труда и капитала в Кофу лишь отблеском промелькнуло на страницах японской прессы, прежде чем скрыться в туманной пелене истории эпохи Мэйдзи. Мимолетное внимание не соответствовало значимости события. Выступление женщин фабрики Амамийя, произошедшее в 1886 г., было первой организованной забастовкой на промышленном предприятии в японской истории. Их акция явилась также попыткой маргинальной группы обрести свой голос и заявить о своих надеждах, возлагаемых на эксперимент Мэйдзи по модернизации экономики. Подобно шахтерам, трудившимся до изнеможения в забоях Асио, женщины Амамийя работали от зари до зари, получая гроши за свой труд. Их бунт против увеличения продолжительности рабочего дня был также возможностью добиться более высоких расценок на свой труд. Кроме улучшения материального положения, женщины вели свою борьбу еще и за получение права на некоторый контроль над условиями найма. Они хотели, чтобы их мнение учитывалось при составлении правил поведения на фабрике и чтобы руководство обсуждало «иные способы улучшения условий» с рабочими организациями.

Вероятно, события на Амамийя заняли столь мало места в японской периодике потому, что общественное внимание было привлечено к другим темам. По мере приближения XIX в. к своему концу правительство Мэйдзи все более было озабочено поисками путей решения социальных проблем. Руководство стремилось влиять на восприятие мечты Мэйдзи различными слоями населения. Параллельно с составлением планов по осуществлению политических и экономических реформ, режим разрабатывал и социальные изменения, которые могли бы реально повлиять на отношения между мужьями и женами, развивал систему образования, которая подчиняла желания индивида потребностям государства, и оказывал предпочтение одним религиям, третируя другие. Эти действия правительства, как и сражение вокруг конституционализма и споры между Фурукава Ичибеи и Танака Содзо относительно того, должна ли экономическая модернизация обогащать государство или, прежде всего, способствовать улучшению жизни простых людей, не были восприняты людьми однозначно. Попытки руководства вмешаться в личную жизнь, определять, какое образование должны получать дети, а также ориентация людей на определенные религиозные воззрения у одних японцев вызывали удовлетворение, у других — злобу, некоторых они ставили в тупик, другие же продолжали бороться за право голоса.

Фабричные рабочие

Индустриализация эпохи Мэйдзи, породившая капиталистов и управленцев, дала жизнь и новому классу — фабричным рабочим. Условия существования многих из них не сильно отличались от существовавших в Асио или Амамийя. Если говорить точнее, то даже в конце XIX столетия работники фабрик продолжали составлять относительно небольшую часть всей рабочей силы Японии. Почти две трети всех наемных рабочих были заняты в сельском хозяйстве. Тем не менее темпы роста числа фабричных рабочих были весьма высокими. В 70-х гг. XIX в. их насчитывалось всего несколько тысяч, а в 1892 г. — около 300 000. К концу 1890-х их количество превысило 400 000. В новое столетие страна вступала с только что сформировавшимся пролетариатом, обладавшим своим собственным менталитетом, бросавшим вызов тем концепциям руководящего звена, которые касались отношений рабочих и работодателей, и добавлявшим новый образ жизни к и без того сложной картине социальных отношений в Японии.

На начальных этапах индустриализации типичным фабричным работником была женщина, занятая в текстильной промышленности. К началу нового столетия почти 60 % промышленных рабочих трудились на шелкомотальных предприятиях и хлопковых фабриках, и около 80 % из них составляли женщины (см. таблицу 8.1). На заре эпохи Мэйдзи владельцы новых шелковых производств, использовавших в мотальном процессе силу воды и пара, нанимали местных женщин. При этом предпочтение отдавалось тем из них, кто имел опыт работы на оборудовании тех напоминающих фабрики предприятий, которые создавались в последние годы перед реставрацией. По мере увеличения в 80—90-е гг. количества механизированных производств, нанимателям пришлось расширить сферу поиска рабочей силы. Они стали обращать внимание на сельские регионы, страдавшие от экономической депрессии. Незамужние девочки-подростки из бедных крестьянских семей горели желанием покинуть свои дома и отправиться работать на новые фабрики. Подобная ситуация складывалась и вокруг предприятий по намотке хлопковой нити. Обычно они располагались в предместьях крупных городов центральной Японии и искали рабочие руки среди местных горожан. Но, под давлением конкуренции, они стали посылать своих агентов в соседние префектуры. Там они искали девушек, которые согласились бы распрощаться со своими семьями и друзьями и работать вдали от дома.

В общем, агенты по найму были самостоятельными предпринимателями, которые получали комиссионные от фабрик за каждую девушку, принятую