– У нее нет мотива, – настаивал Кай.

– А ревность? Чем не мотив. Боль обманутой женщины нельзя неооценивать. Вспомни хотя бы о моей матери… Она ведь даже стрелять не умела.

– Нет, не подходит. Отношения Тристана и Глории были притчей во язытцех в «высшем свете», Роза не могла не знать о постоянной любовнице будущего мужа.

– А что если все-таки не знала? – с сомнением спросил Тони, и Кай нахмурился, задумавшись.

– Кстати, в доме Эвери держали в плену лесного кота, вымирающий вид… Между прочим, подарок заботливого дяди Роджера. Да-да, Фрейя, твой прекрасный отчим – браконьер, – заявила Джун.

– Не может быть! Он обожает котов.

– Каких? Приготовленных во фритюре?

В комнату вошел Генри, сообщая, что обед подан, а Фрейя забрала свою сумку у Кайдена, достала телефон и набрала номер. Ей ответили сразу, и она произнесла радостно:

– Привет, пап! Нет-нет, все хорошо. Есть минута? А, совещание… тогда я позже перезвоню. – Но неразборчивый мужской голос настоял, что минута найдется, и Фрейя спросила: – Скажи, пожалуйста, зачем ты отвез в семью Тристана Эвери лесного кота?.. Э-э-м, нет, это не просто разжиревший кот, а вымирающий вид…

Мужской голос зазвучал бодрее.

– А ты проверял, как он поживает?.. Вот оно что. Я тебе потом все объясню. Пока.

– Ну и? – затаив дыхание, спросила Джун.

Фрейя победно приподняла подбородок и скрестила руки на груди, все еще сжимая телефон.

– Дело было летом. Кот хромал на одну лапу и чуть не попал под машину. Водитель подтвердит. Папа в тот день решил навестить семью Эвери в Абердине, чтобы отдать им кое-какие важные документы Тристана, которые нашел в архиве. По прибытии он собирался вызвать ветеринара, но вдова Тристана, любезная Роза Брин, пообещала позаботиться о животном. С тех пор папа не интересовался судьбой кота, у него предвыборная кампания на носу.

Вскинув брови, Джун воззрилась на Кайдена и заключила:

– Женщина, которая сажает лесного кота на цепь и надевает на него розовый намордник, способна на всё.

– Ничего себе, – присвистнул Кай, а Тони пробормотал:

– Похоже, Кролик Роджер снова выйдет сухим из воды.

– Зато Роза Брин – по уши в дерьме.

– Ллойда убила жена, и Тристана тоже – вероятно – убила жена. В один и тот же день. Они сговорились, что ли?! Клуб первых жен какой-то, – быстро пережевывая сырые брокколи, размышлял Кайден. Сегодня он опять был веганом. – Нет, вы представляете себе такую картину?!

Тони вполне представлял. Чего только не бывает. Например, он сидел за столом на месте Фрэнка, хотя еще пару месяцев назад это показалось бы кощунством; Эдинбургский замок уже тысячу лет стоял на вершине потухшего вулкана и ничего, держался; у Роджера Синклера, чертового консерватора, подкаблучника и любителя котов, были все шансы стать премьер-министром Великобритании, а Джун снова вернулась в Иден-Парк, утром ее вещи перевезли. Так что все в этой жизни возможно.

– Ты какой чай любишь? – с детским энтузиазмом допрашивала сводную сестру малышка Бэмби.

– Желтый, из Китая. «Серебряные иглы с горы Цзюньшань», – и Фрейя повторила название на китайском.

– О. Я такого даже не знаю, – сникла Джун. – А фильмы какие смотришь?

– Психологические триллеры нравятся.

– Мне космическая фантастика… А цветы?

– Магнолии.

В глазах Джун блеснули болотные огни.

– Мои любимые. Напомни, чтобы я показала тебе магнолию Иден в апреле, когда она начнет цвести.

Тони слушал и умилялся. Ему было хорошо. Он радовался, что смог вычислить Фрейю и что она оказалась адекватной девчонкой. Радовался, что послезавтра завещание прочитают и отдадут письма. А весной шоколадки «Forever For Every» появятся, чтобы у Бэмби больше никогда не закончились запасы и при этом не начался диабет – все рецепты с минимальным количеством сахара.

– Мистер Андерсон, сэр, – обратился к нему вошедший Генри. – У ворот Крис Паркер, впустить его?

– Да, будьте так любезны, уважаемый Генри, – закатил он глаза, отвергая привычку дворецкого соблюдать этикет при гостях.

Крис появился в неожиданном амплуа: помятый, волосы вихрами. Рукав черной рубашки надорван. Джинсы на коленях в пятнах, будто Крис вымаливал у богов прощение за грехи.

– Добрый день, – с невозмутимым видом поздоровался он.

– Привет. Присоединяйся, – предложил ему Тони. – Есть сырые овощи, а также нечто, вроде холодца… не спрашивай, Генри сказал, что это чистый коллаген. Ах, да, еще суп из чечевицы, но мы его уже съели.

– Прекрасно, – одобрил Крис, усаживаясь за стол.

– Ты в порядке? – робко спросила Джун, и Паркер вежливо улыбнулся, повторив:

– Прекрасно, – а потом внимательно посмотрел на Тони, сообщая без слов, что всё прекрасно-наоборот.

Звякнул смартфон. Смс-ка от Холли.

«Паркер-большие-амбиции сорвал нам репетицию в клубе и отделал Саймона, как отбивную. Я только из неотложки вернулась. Саймон в порядке, оклемается через пару дней. Сиенна с ним. Кажется, у них серьезно. P.S. Cкоро я постигну дзен и начну петь а капелла».

Джун с сожалением взглянула на Криса, который с отстраненным видом жевал миндаль. Очевидно, Сиенна призналась, что изменила. И в такую морально тяжелую минуту он приехал именно сюда, в Иден-Парк. К Тони…

Она прочистила горло и послала многозначительные взгляды Фрейе и Каю, мол, пора бы и прогуляться, дать гостю возможность выговориться.

Втроем они вышли на задний двор. Погода стояла пасмурная, но тихая. Помахав Элизе, которая прогуливалась с маленьким Фрэнком в Изумрудном саду, Джун втянула полные легкие свежего воздуха, такого же кристально чистого, как реальность, и шумно выдохнула.

Без груза мрачных мыслей дышалось легко.

Джун достала варежки из кармана, но засунула их обратно и, подумав, молча протянула руку Фрейе – и та широко улыбнулась, сжимая ее пальцы, и, в свою очередь, протянула руку Каю. Он, будучи истинным циником и самым старшим здесь, сначала хмыкнул, но потом принял предложение.

Они просто стояли, взявшись за руки, и дышали. Жили.

– Это она? – спросила Фрейя, кивая в сторону магнолии Иден.

– Да.

На дереве сияла рождественская гирлянда, оплетая аккуратно обрезанные ветви. Джун показалось, что мерцающие огни подмигивают ей. И если бы сейчас ее спросили: какие у тебя планы на жизнь – она бы, ни секунды не сомневаясь, ответила:

– Я стану хозяйкой Иден-Парка.

В конце концов, плох тот дементор, который не мечтает о рае.