Я нарочно сформулировала это так, чтобы услышать, что Альмира и Альтей — семья старейшины острова, но Альгидрас произнес:

— Я не знал, что Альмира и мой сын живы.

— И снова я знаю это только с твоих слов.

Это было не совсем правдой, потому что я помнила растерянность и безумную радость, которыми полыхнуло от Альгидраса при виде Альмиры. Впрочем, это все тоже могло быть подстроено. Они все здесь мастера показывать только то, что хотят показать.

— Я не знаю, что мне еще сделать, — неожиданно зло произнес Альгидрас, отступая на шаг от меня и разводя руки в стороны. — Я могу коснуться тебя и открыть все, что чувствую, но ты все равно мне не поверишь. Я…

— Коснись! — предложила я и протянула ему руку ладонью вверх.

Альгидрас отступил еще на шаг, глядя на мою ладонь так, будто на ней свернулась готовая к нападению гадюка.

— Ну же, — подбодрила я, откуда-то зная, что он этого не сделает.

Он поднял на меня взгляд и помотал головой.

— Ты можешь мне поверить на слово? — сглотнув, спросил он.

Я усмехнулась, а он негромко добавил:

— Я устал воевать, Надя. Устал биться в эту стену.

Я вновь усмехнулась. Конечно, он устал биться в эту стену. И усталость резко начала прогрессировать после воссоединения с Альмирой. Выходит, она не шутила, и это действительно их общий план. И судя по тому, как включился во все это Алвар, его тоже поставили в известность. И ни один из них не собирается говорить мне правды, убеждая меня просто верить всем на слово. Вот только я уже видела цену их словам.

— Я поняла. Можешь отдыхать, — медленно произнесла я.

Альгидрас выдохнул и потер ладонью шею.

— Я не про отдых. Я…

— Помешал? — вежливо уточнил Алвар, не дойдя до нас пары метров.

Альгидрас ничего не ответил, а я широко улыбнулась тому, кого здесь назначили на роль моего мужчины.

— Нет, что ты.

— Краса, перед закатом сюда придет травник, который почтет за честь ответить на все твои вопросы.

— Так уж за честь? — уточнила я.

— Зачем вам травник? — спросил Альгидрас.

— Признаться, у него не было выбора, но он показался мне весьма неглупым. Поэтому, думаю, огорчений он тебе не доставит.

— Зачем тебе травник? — Альгидрас вклинился между мной и Алваром, вопросительно глядя на меня. — Тебя что-то беспокоит? Что-то болит?

Я могла бы съязвить на тему того, что он очень натурально изображает волнение, но поняла, что тоже устала биться в ту же самую стену, только с другой стороны.

— Нет. Я просто хочу побольше узнать об этом мире, раз уж все равно пробуду здесь какое-то время.

— О травах могу рассказать я. К чему такие сложности? К тому же ты не понимаешь кварский.

В этом предложении мне почудилось их извечное «женщина, куда ты лезешь, я знаю, как сделать лучше».

— О, не волнуйся. Я думаю, что справлюсь, — улыбнулась я, возводя вокруг себя защиту, потому что наравне со злостью я сейчас испытывала такие разочарование и ревность, что мне самой было страшно от силы своих чувств. Это то, о чем говорил Алвар? Это и есть их аэтер, которая все усиливает в разы?..

— Может, все же я? Алвар? — Альгидрас почему-то повернулся к Алвару, будто…

Я закусила губу, чтобы не рассмеяться или не расплакаться. Видеть подтверждение того, что все эти «моя женщина», «твоя женщина» для них не шутка, было странно и, что уж греха таить, больно.

— Альгар, краса сказала мне о том, чего хочет. Я исполнил просьбу, — неожиданно пришел мне на выручку Алвар.

— Ты бы еще племянника старейшины ей в учителя привел, — зло произнес Альгидрас.

— Ты удивишься, брат мой, но он в некотором роде тоже племянник старейшины. Точнее был им поколение назад. Потому я с радостью принял его предложение. Он уже вошел в тот возраст, когда женской красотой могут насладиться одним лишь взглядом.

Я нервно рассмеялась.

— Я… — начал Альгидрас.

— Брат мой, тебе не о чем волноваться, — я впервые видела, чтобы Алвар улыбался такой вежливой и неживой улыбкой Альгидрасу.

Тот пробормотал что-то по-кварски и ушел, бросив напоследок:

— Я буду с Димой.

— Разозлился, — вздохнул Алвар.

— Невелика беда, — пожала плечами я, не зная, как относится к тому, что он будет с Димкой без моего присмотра.

— О нет, краса. Беда велика, но уменьшить мы ее не можем.

— Как ты умудрился так быстро найти травника?

— По счастливой случайности он сам заглянул к нам, чтобы узнать, здоровы ли мы и не нужна ли нам его помощь, — пояснил Алвар и добавил: — Идем обедать?

Есть мне уже не хотелось, но нужно было подавать пример сыну, поэтому я поплелась за Алваром, надеясь, что появление травника позволит мне хоть немного отвлечься от этих загадок.

Пришедший вечером травник оказался настолько древним, что я, признаться, была не уверена в том, что он вспомнит название хоть какой-то травы. Он кутался в теплый плащ и шаркал при ходьбе стоптанными черевичками, из которых выглядывали шерстяные носки.

— Мое имя Гарай, — произнес он и протянул мне руку, выпутав ее из плаща.

— Надя, — сказала я, чувствуя неожиданно крепкое рукопожатие узловатых пальцев.

Алвар следил за нашим знакомством с легким удивлением. Видимо, его, как и меня, удивило то, что старичок подал мне руку.

— Что ты знаешь о травах? — спросил Гарай.

Взгляд его светло-серых глаз оказался ясным и цепким.

— Ничего, — честно ответила я. — Но очень хочу узнать.

— Тогда ты должна знать, что травы — это жизнь.

Он снова взял меня за руку и через секунду, чему-то улыбнувшись, кивнул сам себе.

Алвар бесшумно подошел и тоже протянул ему свою руку ладонью вверх. Его лицо вновь ничего не выражало, и это мне не нравилось.

— Прости, старейшина, я не стану касаться твоей руки, — произнес Гарай и чуть поклонился. — Огонь — это смерть.

Алвар улыбнулся уголком губ.

— Что это значит? — спросила я Алвара.

— Он, верно, из тех, у кого есть своя сила. Я говорил когда-то, что, после появления истинных в этом мире, к ним стали стягиваться те, кто обладал силой от рождения. Альгар рассказывал, что в твоем мире тоже есть те, кто может рассказать о будущем или умеет лечить прикосновением. Здесь так же, — Алвар говорил на словенском, ничуть не заботясь о том, что его не понимают. Впрочем, Гарай смотрел на нас с легкой улыбкой, не выражая ни капли нетерпения. — Брат старейшины сказал, что Гарай из тех, кто может врачевать. Чувствует, когда из человека вытекает жизнь, и, верно, чувствует отголоски истинной силы. И он чувствует жизнь в тебе.