Каждый раз, глядя на соседский участок, Отис вспоминал утро Дня Благодарения и уничтоженное вино. У полиции ничего не было. Ни свидетелей, ни отпечатков пальцев. Все, что Отис мог предъявить, озвучил Брукс – это Генри, не скрывающий своей победной дерьмовой ухмылки. Но подобная информация для суда ничего не значит.

Что делать Отису? Пойти выбить из соседа признание? Вряд ли тот покается и напишет чистосердечное. Ему оставалось только надеяться, что Генри и его жена покинут Красную Гору, потому что Отис, черт возьми, намеревался жить здесь до конца своих дней. Конечно, у Отиса была страховка, и он должен был получить компенсацию за потерянное вино, но это был винтаж, который невозможно вернуть. И теперь, когда он снова мог чувствовать запах и вкус, ощущения были острее, чем когда-либо за многие годы. Пробуя то, что осталось от потерянного урожая, Отис понимал, что Брукс был прав: вино – потрясающее.

«По крайней мере у меня есть Джоан, – думал он. – По крайней мере у меня есть она». Вот что было важнее всего. Он вылез из автомобиля и направился к дому. Как обычно, куры возле поленницы копошились в грязи, греясь на солнце. Услышав, как по земле волочится цепь, он обернулся. К нему бежала австралийская овчарка Коди.

– Эй, дружище. – Отис опустился на колени, чтобы приласкать подбежавшего пса. – Тебе придется улепетывать гораздо дальше моего участка, чтобы избавиться от этого сукиного сына. – Он потрепал Коди за ухом, и тот ткнулся в его ладони, наслаждаясь вниманием. Потом лизнул ногу Отиса и залаял.

– Хотел бы я знать, о чем ты говоришь.

Пес снова залаял.

Отис гавкнул в ответ. Собаке это понравилось, и она снова подала голос. Они пообщались, Отис рассмеялся и крепко обнял овчарку.

– Я бы с удовольствием тебя взял. Ты должен это знать.

И тут Генри, спотыкаясь, спустился по гравийной дорожке, зовя собаку.

– Ну, началось! – посетовал Отис псу. – Похоже, ты опять втягиваешь меня в драку?

Тот ответил лаем.

Тилл встал и, прищурившись, посмотрел на Генри. Они увиделись впервые за несколько недель, хотя Отис не раз мысленно представлял, как вламывается к этому ублюдку. Но что толку? На минуту он почувствует себя лучше, а потом его бросят в тюрьму, как Брукса и Шея, и он упустит драгоценное время, которое мог бы провести с Джоан.

Глядя, как пьяный Генри, запинаясь, движется по подъездной дорожке, одетый все в тот же комбинезон, Отис разозлился:

– Убирайся с моей земли! Мы это уже проходили.

– Я только заберу свою собаку, – оскалился Генри, демонстрируя щель в зубах, явно пропустившую не меньше шести банок пива. Его глаза горели дьявольским огнем, будто в его жилах, кроме алкоголя, было что-то еще.

– Не сегодня, Генри. Только не на моей территории. Что, если ты попробуешь позвать его от своего дома? Посмотрим, захочет ли он прийти?

– Забавное предложение, старина. – Он посмотрел на собаку, стиснув гнилые зубы. – Коди! Тащи сюда свою задницу.

– Повторяю, убирайся к черту с моей земли! Может, тебе и сошло с рук уничтожение моего вина, но сегодня тебе так не повезет.

Пес переводил взгляд с одного на другого, разрываясь между необходимостью послушаться хозяина и желанием остаться с этим добрым человеком. Отис опустился на колени и взял Коди за ошейник.

– Ты пока побудешь со мной, приятель.

– Убери руки от моей собаки! – прошипел Генри.

Отис погрозил ему пальцем.

– Сколько можно повторять? Пошел вон отсюда!

Сосед сунул руку в нагрудный карман комбинезона и вытащил пистолет.

– Отпусти мою собаку! – крикнул он, целясь в грудь Отиса.

Тот отпустил Коди и инстинктивно поднял руки вверх.

– Поспокойнее, Генри, поспокойнее.

– Иди сюда, тупая собака!

Пес не пошевелился.

Отис снова опустился на колени и погладил собаку.

– Тебе лучше пойти домой. Прибереги этот запал для другого случая.

Коди укрылся между ног Отиса. Мужчина снова посмотрел на Генри.

– Я даже не знаю, зачем тебе эта бедная собака. Ты ей явно не нравишься.

– Шаг назад, отойди от него, – рявкнул сосед, продолжая грозить пистолетом.

– И вообще, что я тебе сделал? Ты выливаешь мое вино, лишая меня средств к существованию. Наставляешь на меня пистолет. Что с тобой такое?

– Ты реально не догадываешься?

– Нет, даже не предполагаю.

– Ты и тебе подобные переселились на нашу землю, захватили ее! Делаете вино, богатеете, а нас пытаетесь выжить! – Он покачал головой. – Я не собираюсь с эти мириться.

– Я и подобные мне делаем вас всех богатыми. Эта земля – ваша земля – теперь стоит в пятьдесят раз дороже, чем была до нашего приезда.

– Я вырос на этой земле. Здесь росли мои мальчики. Ты думаешь, мне хочется продавать свой дом? Но я буду вынужден это сделать, когда в очередной раз повысят налоги на недвижимость. Я устал от всех этих людей, которые являются сюда, сажают все больше и больше виноградников, заставляя коренных жителей, таких, как я и мои соседи, съезжать. Когда-то эта земля была прекрасна! А теперь – просто чертов кошмар. Скоро здесь будет гребаный «Диснейленд» с отелями, ресторанами и полями для гольфа! Скоро я даже не смогу мочиться на улице!

– А ты переселись на несколько миль дальше. Там все выглядит так, как прежде.

– Почему бы вам самим не переехать на несколько миль дальше? Вино не изменится.

– Вот тут ты ошибаешься. Есть что-то особенное в этом месте, в этой конкретной Горе, в здешних винах, и я бы очень хотел открыть тебе глаза на это. – Отис понимал, что тратит слова впустую, но они уже слетели с его губ.

– Я не собираюсь с тобой болтать. Отойди от моей собаки, или я застрелю тебя.

Лицо Генри побагровело, глаза налились кровью. Отис понял, что пора уходить. Он отступил на несколько футов. Продолжая целиться, Генри подошел к собаке и потянулся за ошейником. Коди огрызнулся и свирепо зарычал. Генри отшатнулся.

– Ты чего, сдурел?

Он снова наклонился, и Коди впился клыками ему в руку. Генри отпрянул и вырвал из зубов овчарки разодранное запястье, с которого лилась кровь. Генри выругался и дернулся, собираясь пнуть Коди.

Отис рванулся вперед так быстро, как только мог, чтобы остановить его, но Генри ударил Коди сапогом в грудь. Коди взвизгнул, приземлившись в нескольких футах от него на спину.

Прежде чем Отис успел до них добраться, Генри поднял пистолет и направил на него. Тилл вновь попятился, вскинув руки вверх.

– Ты не можешь бить собаку на моей территории.

– Неужели? И как же ты собираешься мне помешать? – Генри уже кипел от ярости, его рука с пистолетом ходила ходуном. У Отиса мелькнула мысль, что он обкурился чем-то. Коди поднялся и отошел подальше, поглядывая на хозяина.