в лес, но я подумал, может, твоей семье понадобится пропитание после метели.

Я ошеломленно уставилась на него. Арез велел своему скаллу насобирать еды для моей семьи?! Это самое милое, что для меня кто-либо когда-либо делал. По крайней мере, в тех случаях, когда я не принуждала сделать это своей песней.

Но погодите-ка!

– Нельзя же просто оставить дичь висеть на двери. Кровь привлечет волков из соседних лесов.

Арез устало улыбнулся.

– Следующие пару недель сюда ни один зверь не сунется. Они чуют нас и боятся, – он закончил разбираться с седельными сумками и со вздохом посмотрел на меня. – Ну спрашивай же, Син.

– Что?

– Ты ведь хочешь знать, почему твой отец мог меня видеть.

Я почувствовала, как на глаза снова наворачиваются слезы, и со стыдом кивнула.

– Он уже очень близко к завесе, поэтому распознает вещи, которые в противном случае могли быть доступны только кидхам. Но время у него еще есть. Несколько недель. Благодаря твоему лекарству, может, даже пара лун. Я уже пообещал ему безболезненную смерть, если ему останется совсем немного.

– Спасибо, – выдохнула я так тихо, что сама себя едва могла услышать.

– Не стоит благодарности, – мягко сказал Арез. – Это моя задача как вакара.

Он сел в седло. Однако вместо того чтобы протянуть мне руку и помочь взобраться на скакуна, он вдруг наклонился ко мне, обхватил за талию и усадил перед собой. Только сейчас я поняла, что была бы не в состоянии за него держаться, если бы сидела сзади. А еще я поняла, что мне очень нужна близость. Даже неважно с кем.

Поляна в темноте

Здесь заканчивался мой план. И мое упрямство. Если бы я не сделала того, что хотел от меня Арез, я бы больше не увидела отца. Да, так вот просто и неизбежно. Если бы я и попыталась сбежать, сюда мне возвращаться не стоило: вакары стали бы искать меня именно здесь. Если же меня бросят в карцер, мой отец умрет раньше, чем закончится срок моего наказания. Нет, к счастью, у папки была еще от силы пара лун. И я не стану тратить это время впустую только потому, что мне не позволила бы гордость.

А значит, отныне я сделаю все, что потребовал бы от меня Арез в обмен на мою свободу. А еще я понятия не имела, что будет дальше. Все зависело от мужчины, который сейчас прижимал меня к груди и мчался в неизвестность. Может, я и ошибалась, но у меня было ощущение, что в этот раз он уже не задавал такого безумного темпа. Возможно, из осторожности. Возможно, потому что сейчас мы проезжали ту часть леса Сирбель, которую даже самые лихие наездники не сумели бы пересечь галопом. Лунный свет едва проникал сквозь кроны деревьев, которые стояли плотно друг к другу. Мы растворились в темноте, прежде чем я сама перестала ориентироваться. Я чувствовала только стук копыт и крепкое тело Ареза позади меня. Монотонные движения и сломленная гордость способствовали тому, что я чувствовала себя совершенно истощенной, и бороться с этим я была не в состоянии. В какой-то момент у меня начали слипаться глаза, и я…

Арез неожиданно натянул поводья. Я сперва подумала, что мы сделаем привал, но вакар остался сидеть в седле. Он казался напряженным, и даже его жеребец нервно переступал с ноги на ногу. Если бы Сир не остановил его, он бы, вне всякого сомнения, понесся дальше.

– Факелы! – скомандовал Арез приглушенным голосом. Вскоре после этого робкое пламя осветило лицо Макиза. Затем огонь вспыхнул и перед мрачными лицами Захи, Тай и Ривена. Они спешились и пешком направились к поляне. Нет, это была не настоящая поляна. Это описание не подходило для того, что простиралось перед нами. Мы стояли на краю круглой площадки, окруженной старыми тисами. Только вот неба было совсем не видно. Ветви деревьев сплетались над этой площадкой в непроницаемый свод. Это скорее было похоже на пещеру. А еще эта тишина… Я прислушивалась к звукам за моей спиной и слышала шорохи в подлеске, насекомых, животных, которые искали пропитание или охотились, крики детенышей. Но впереди не было ничего. Абсолютно ничего. И это было совсем нехорошо. Животные прекрасно чуяли опасность. Раз они избегали этого места, на то была веская причина. И я была совершенно точно уверена, что не хочу встречаться с этой причиной.

Макиз и все остальные установили свои факелы в земле и зажгли новые. Так постепенно возникло кольцо пламени вокруг открытой площадки. Медленно я осознавала, что мы не случайно наткнулись на такую необычную поляну. Что бы ни случилось, мы бы именно по этой причине выбрали обходной путь.

Когда круг факелов был замкнут, Арез спешился и спустил меня на землю. Я не возмущалась по этому поводу, потому что ни одна дискуссия во всем мире не стоила того, чтобы еще хоть на секунду задерживаться в подобном месте.

– Оставайся здесь и без глупостей, – хрипло шепнул он мне. В его голосе на этот раз слышалось не высокомерие, а беспокойство, тревога. Я бы с удовольствием посмотрела, какого цвета на сей раз у него были глаза, но было слишком темно, да и Арез слишком быстро от меня отвернулся.

– Макиз, позаботься о Син! – сказал он, вытаскивая из седельной сумки мертвого лисенка. – Тай, Заха, готовьте луки! Рив, ты меня прикрываешь.

– Вот уж повезло мне, – сухо проворчал Ривен, но все же незамедлительно последовал за своим Сиром на неприветливую поляну. Там Арез положил лисенка на покрытую корнями, мхом и грибами почву, затем вытащил кинжал и полоснул им по ладони. Тут же выступила кровь. Она закапала на светлый лисий мех.

– На поляне в темнотеКулак сжимаю крепче.Кровь и смерть, кровь и смертьИмя твое шепчут:Рага Абор, Рага Род,Что милости не знает,Бед сплошной водоворот,Тебя я призываю.

Неестественная тишина буквально поглощала слова Ареза. Я чуть было не выругалась. Арез призывал Рагу! Неужели он совсем рассудок потерял?!

Вытаращив глаза, я наблюдала, как земля на полянке пришла в движение. Это шевелились корни старых тисов. Скрипя и ломаясь, они пробуждались к жизни, поворачивались и ползли вперед, будто нащупывая что-то. С каждой новой каплей крови Ареза они набирали скорость, выкручивались сильнее и наконец добрались до убитой жемчужной лисы. А потом все произошло очень быстро. Корни пронзали мертвое тело и жадно его поглощали. Я слышала, как ломаются кости, и видела, как зверя оплетали черные деревяшки. Даже когда лису уже почти не было видно, жадные корни по-прежнему захлестывали свою жертву, пока наконец не образовалась небольшая кучка. И она слегка пульсировала.

Нет, не пульсировала – дышала.

И напоминала она скрюченный человеческий силуэт.

Только вот в Раге ничего человеческого не