Я бы, может, даже вовсе забросил освоение школы Металла, если бы не то, что я узнал от Джанджи Хэ о Хрустальном пути. Моя бредовая идея насчет того, чтобы стать мастером всех стихий, оказывается, не столь уж бредовая. Просто это самая амбициозная цель, которую только может поставить перед собой боевой монах Артара. И я уже, сам того не подозревая, оказался на полпути к ней. Теперь уже глупо сворачивать. Даже несмотря на то, что испытания школы Металла больше походят на изощренные издевательства.

Предприняв четвертую попытку – увы, тоже неудачную – я, наконец, нащупал решение проблемы. Льдины срывались с потолка вовсе не из-за вибрации, создаваемой моими шагами. Но и самонаводящимися они не были. Они падали каждый раз одинаково, и можно было подобрать такой маршрут и скорость движения, которые позволили бы преодолеть весь туннель невредимым. Вот только найти этот путь можно было только методом проб и ошибок. Ну, либо потрясающего везения.

Мне пришлось действовать первым способом, причем пробы были мучительными и напряженными, а ошибки обходились дорого. Зато сложно описать те эмоции, которые я испытал, когда в последнем рывке все-таки достиг финиша. Меня здорово зацепило по пути, острые льдины рассекли кожу на спине, плече, бедре, и я кое-как доковылял до глифа, истекая кровью. Но я был жив, а к глифу рвался так, что, кажется, даже если бы мне отгрызли ноги и руки – я бы дополз до него, извиваясь, как червяк.

И умение, доставшееся мне таким трудом, стоило того.

Мне жутко не хватало дальнобойных атак. По сути, у меня был только чакрам, который, во-первых, имеет довольно большой кулдаун применения, а во-вторых, сам по себе уже слабоват и годится разве что для небронированных противников. В какой-то степени можно считать за дальнобойное оружие и Серебряное жало, но оно чересчур специфично. А вот метательные кинжалы, к тому же аж по шесть штук на каждый заряд Ци – это просто манна небесная. Хотя, конечно, нужно еще опробовать их в бою.

Однако радость от прохождения очередной крипты у меня длилась недолго. Позади я оставил еще два «глухаря». Крипту Свинцового молота, где меня ожидал йотун-переросток по прозвищу Семибород, и Крипта Железного кулака, где между мной и глифом с последним умением из школы Металла стояла ледяная стена, и я понятия не имел, как ее разрушить.

Я все-таки начал с йотуна. После безликой, ощерившейся сотнями ледяных клыков опасности предыдущей крипты конкретный противник воспринимался как подарок судьбы. С ним хоть все понятно – вон он, живой, мохнатый, дубиной машет, ножищами топает. Весь вопрос только в том, как не дать ему меня раздавить.

Мне удалось пройти эту крипту всего с третьей попытки. Уж не знаю, что на меня повлияло. Сильнее я с прошлого своего визита к Семибороду точно не стал. Даже наоборот, здорово просел по характеристикам из-за череды смертей в Крипте Серебряных игл. Наверное, я просто стал лучше понимать правила этой игры с бакхо. В ней не было двух похожих испытаний. И каждое испытание – это не столько проверка сил, сколько усвоенный урок. Между попытками я все больше времени проводил за медитацией, размышляя о своем противнике и пытаясь уловить суть испытания.

Семибород встречал меня на мосту через глубокую пропасть, преграждая дорогу к глифу. Драться с ним лоб в лоб не было смысла, это было понятно сразу. Будь в крипте доступны умения и снаряжение – пожалуй, можно было бы попытаться. Этот великан был раз в пять крупнее обычных йотунов, но довольно медлителен и неуклюж, так что шансы у меня были бы. Но что делать, когда идешь против него с голыми руками?

Правильно. Не пытаться драться. Да и вообще, суть испытания – в том, чтобы добраться до глифа, а не в том, чтобы завалить йотуна. А еще – в том, чтобы понять, что порой мощь противника может обернуться его слабостью. Вот и в случае с Семибородом вышло именно так. Я заметил, что он так рьяно размахивает своей огромной дубиной, пытаясь достать меня, что крушит вокруг себя все и вся. А каменный мост под ним – не такой уж и прочный, как казался на первый взгляд. Я покружил вокруг великана, уворачиваясь от ударов его дубины и стараясь, чтобы он бил сверху, ударяя в землю. В конце концов, тонкая каменная плита пошла трещинами, а после очередного удара йотун и вовсе обрушил мост, улетев в пропасть вместе с его обломками. Мне осталось только пройтись по оставшемуся узкому перешейку на другую сторону и забрать глиф.

Умение меня не особо впечатлило с первого взгляда, но довольно символично перекликалось с самим испытанием.

Очевидно, что умение специфичное и предназначено для борьбы с теми противниками, что значительно превосходят монаха по размерам. Какие-нибудь крупные животные, великаны или просто тяжело бронированные воины. И первое, что меня заинтересовало – что будет, если применить его два-три раза подряд, по противнику, на которого уже действует «свинцовая тяжесть». В описании не говорилось, будет ли эффект усиливаться при повторном применения и будет ли обновляться таймер действия эффекта.

Этот вопрос меня настолько заинтересовал, что я опробовал Молот при первом же удобном случае – благо, по дороге к Крипте Железного кулака мне попался одинокий йотун.

Плохая новость – таймер действия «свинцовой тяжести» не обновлялся при повторном ударе, так что постоянно держать противника под действием этого эффекта не получилось бы. Однако сам эффект точно перемножался. За три секунды после первого удара я успел долбануть йотуна еще раз, и колени у него подкосились под собственной тяжестью. Ну, еще бы – ощущения, наверное, были такие, будто ему на плечи село еще трое таких же, как он. Да и сам мой второй удар получился значительно весомее – похоже, бонус к урону брался уже от увеличивающегося веса противника.

Ложкой дегтя стала довольно специфичная траектория удара – нужно было бить строго сверху вниз, будто сваи вколачиваешь. От такой атаки совсем не сложно уклониться. С другой стороны, она и не рассчитана на ловкачей.

Возвращение к последней не пройденной крипте я подсознательно оттягивал. Исследовал окрестные пещеры, пофармил опыта, чтобы хоть немного компенсировать потери. Навестил Бао в Туманном чертоге. Однако, рано или поздно, но мне предстояло вернуться.