щеке и укол в плечо. Хейм с поднятым кулаком следил за боем одними глазами, и вдруг Зик понял, что может сделать. Битва с драконом дала ему понимание собственных сил и понимание духа.

«Жар, это наш шанс! Ты сможешь помочь?» – мысленно обратился он к нему. Феникс в его сознании заворочался очень отдаленно, очень глухо (все же меч был у Матери Ангейи), но он услышал.

Огненной вспышкой Жар сорвался с меча, удивив Скай, и вцепился Хейму в правую воздетую руку. Он бил огненными крыльями, царапался острыми когтями и, наконец, вонзил острые зубы прямо в запястье. Хейм потерял контроль, дух остановился, ошалело моргая и опуская рапиру. Скай перехватила меч и метнула его, как копье, Хейму в грудь. Волки исчезли и появились снова, навалившись всем весом на горящую руку. Дух оглянулся на Скай и присоединил рапиру к мечу. Гери укусил Хейма за плечо, а Фреки, увеличиваясь в размерах, отхватил Иргиафе правую руку.

Скай упала на колени, роняя меч. В ее глазах стояли слезы. Она протянула к духу руку и тут же уронила ее.

Дух взглянул на них, улыбнулся широко и ласково и исчез, оставляя после себя лишь иней. Хейм не шевелился. Холод расползался от откушенной руки, но грудь его еще медленно поднималась и опускалась. Скай через силу встала и, спотыкаясь, подошла, сжимая рапиру. Удар духа пришелся в сердце: Скай видела сквозь прорехи в одежде, что он постепенно обращается в лед, будто Утгард взял верх над жизнью.

Хейм умирал.

– Я проиграл, – тихо сказал он, глядя на Скай ясными зелеными глазами. Из его рта вырвалось морозное облачко. Его зубы стучали от холода, пальцы дрожали. Скай села на колени, положив рапиру перед собой, будто собиралась бросить вызов в скальдической дуэли.

– Потому что ты ставил на смерть. Мир будет меняться. Но не так, как хочешь ты. Вардены созданы не для борьбы друг с другом, а для того, чтобы познавать жизнь в мире и свободе. Время их жизни – это самый главный подарок Вседрева.

– Наверное, «теорема Рататоска» и не может решиться красиво, – сказал Хейм после недолгого молчания. – Наверное, белке просто надо перестать пытаться сбежать, а учиться жить в условиях и обстоятельствах приклеенного хвоста. Мы не будем думать о смерти чаще, чем ворона в виду огородных пугал.

– Она отклеит свой хвост. Со временем. Потому что душа существует в теле, жизнь будет лучше, чем мы хотели, – сказала Скай задумчиво, но Хейм уже не слышал. Он покрылся коркой льда и потихоньку таял. Тучи над Камнем Бальдра рассеялись, и впервые за эту долгую неделю на Хеймдалль спустились теплые майские сумерки.

– Зик, дружок, подсоби бабуле. Если сможешь, конечно, – сказала Скай надтреснутым голосом.

Он попытался что-то ответить, но из горла вырвалось только какое-то бульканье и хрип. Поэтому он поспешил и помог ей встать. Скай постаралась не сильно перекладывать на него весь вес, но ноги ее не слушались. Аккуратно, шаг за шагом, они пересекли диаметр холма. Проходя мимо изломанного тела Крысолова, Сигурд остановился и молча взглянул на Мать. Ангейя покачала головой.

– Он сделал много зла. Я никогда его не прощу. Но… в итоге он оказался таким же несчастным, как и все мы. Знаешь, какое настоящее имя Хеймдалльского Крысолова? Боси. Сбежал от папки, который сильно запил после «Регинлейва», хотел мир узнать, людям помогать. Попал в бродячую труппу и долго был актеришкой, бренькал на арфе во время выступлений… Потом в пожаре потерял руку. Монахи его выходили, но играть на арфе больше он не мог и решил ограбить их. Притворяться монахом было выгодно, актерские способности пригодились. Разводил деревенских дураков на деньги, изгоняя «духов». Хейма он тоже хотел обмануть, да вот не вышло: Хейм коллекционировал интересных людей. Взамен на искусственную руку он присоединился к нему. Шпионил, сеял распри, слухи. Убивал. Возненавидел того, кому служил. И в итоге пал от его руки. Блохастый пес Рагнарёка.

С холма они спустились в полной темноте. Не торопились, часто отдыхали, присаживаясь прямо на землю. Скай жаловалась на сломанные ребра и тошноту от удара головой. Зик не мог жаловаться, но у него ужасно болело горло, вся шея посинела, рука не слушалась, и, кажется, ногу он как-то вывихнул.

Только в лагере возле башни он понял, как устал, и попытался свалиться в обморок. К ним уже спешили дозорные, парочка врачей и «Вороны». Сет закинул Зика на спину и под причитание докторов потащил в палатку к другим раненым. Рейк обернулся и запальчиво кивнул Матери Ангейе. Она кивнула в ответ.

В башне Скай, разрешив доктору себя осмотреть и наложить повязку на ребра, тут же потребовала Мириам. Но вместо нее выскочил Клауд. Внук так сильно стиснул ее в объятиях, что Скай побоялась, как бы еще что-нибудь в ней не сломалось.

– Ты ненормальная, ба, – тихо сказал он, выслушав подробности дуэли.

– Учти, это передается по наследству, – хохотнула Скай.

– Ты правда его видела? – Клауд устало провел рукой по волосам.

– Он помог мне выиграть битву. Его удар определил все.

– Как… как он…

– Он улыбался. – Скай, несмотря на запрет доктора, вытащила сигаретку и закурила, кряхтя от боли в ребрах. – А Крысолов погиб, кстати. Жаль, очень хотелось самой сломать его тощую шею.

– Я рад, что ты вернулась, ба.

– А я рада, что вернулась к тебе. Я ведь действительно не рассчитывала победить… выжить.

– В таком случае я рад вдвойне: ты бы преследовала меня как мстительный дух.

– О, не сомневайся! – рассмеялась Скай и тепло взглянула в глаза Клауда, так напоминающие ей о сыне. Боль от его нелепой смерти всегда будет рядом, в сердце, но теперь она сможет смотреть в глаза внука без чувства вины.

Они надолго замолчали, оттягивая момент, когда придется заговорить о делах. Об истреблении оставшихся драугров, о разрушенном городе, о Хейме и Листе Вседрева. В это мгновение они просто были семьей.

* * *

Легкие Рема разрывались от боли, в боку кололо, он спотыкался. Так быстро, пожалуй, он не бегал никогда. Сердце громко стучало в висках, поэтому он не услышал окрик патрульного и врезался в полицейский фургон, перегородивший улицу. С трудом поднявшись, он, делая один болезненный вдох за другим, распрямился, перелез через капот и помчался дальше, срезая через подворотни, щели между домами, протискиваясь между торговыми киосками. Он должен был успеть, должен.

«Рем, мне нужна твоя помощь. Иди в Биврёст и найди табличку Киарана. Деревянная такая, с девизом, – Мать Гиафа была бледной, но решительной. – Принеси ее сюда как можно