— Мой раунд.

«Все у нас крутится вокруг тебя», — подумала Лили, но все жене могла сердиться на него.

— А кроме этого?

— Ладно, что еще?

— Чарли сегодня утром прочла статью в газете. — Лили всемиспособами пыталась уклониться от разговора об их отношениях. — Если бы яставила ей оценку за понимание, это было бы сто процентов.

Шон широко улыбнулся.

— Правда?

— Чарли отлично продвигается. С такими темпами к концу летаона подготовится к тому, чтобы перейти в четвертый класс.

— Вы — просто что-то, мисс Робинсон.

— Нет, это все Чарли. — Лили замолчала, размышляя о том, каклегко девочка разобралась в статье. — По-моему, она давно уже умела читать, носкрывала это. То ли сопротивлялась, то ли какой-то блок мешал ей.

— Но зачем ей было это делать? Чтобы привлечь к себевнимание?

Лили нахмурилась, пытаясь найти ответ. Кражи в прошломапреле были очевидной попыткой привлечь к себе внимание. Однако намеренноизбегать чтения — нет, причина, вероятно, сложнее.

— Не знаю, — призналась Лили. — Мне нужно еще поразмыслитьнад этим. Мне давно следовало помочь ей. Если бы я сделала это... — Оназакусила губу, так и не закончив фразу.

— Нет, дорогая. — Шон положил руку ей на плечо естественным,обезоруживающим жестом. — Не думай так, иначе сойдешь с ума.

— Но это правда! Если бы я помогла Чарли раньше может быть,мне не пришлось бы приглашать Кристел и Дерека на ту встречу в прошлом апреле.И тогда они не...

— Черт возьми, Лили, прекрати! Ты винишь себя в их смертиточно так же, как всю жизнь винила себя в смерти твоего брата. Но все обстоитсовсем иначе. Ты не такая уж важная персона. Дождь идет, и неважно, справедливоэто, или нет. Ты не знала этого?

— Это из Библии.

— Не делай удивленные глаза. Конечно, я тупой спортсмен, нокатехизис знаю. Ты и так довольно долго носила траур по Кристел и Дереку.Хватит! Перестань думать, что ты в ответе за всю Вселенную.

Лили была потрясена. Шон никогда еще не говорил с ней такзлобно.

Шона тоже удивил его взрыв эмоций. Казалось, он стараетсяподавить их. Улыбка снова заиграла у него на губах.

— По-моему, я только что сказал, что тебе пора скинутьодежду.

Лили старалась не откликаться на шутку Шона, не замечатьлукавых искорок, плясавших в его глазах.

— Я замерзну до смерти. — Она отстранилась от него и, сунувруки в карманы, пошла по слабо освещенной стоянке.

— А что скажешь насчет Камерона? Он был просто великолепен.

— Меняешь тему?

— Нет, правда, великолепен. — Лили не желала уступать. — Редустроил ему интервью с журналом «Тин-пипл». Я так и вижу заголовок: «Изхулиганов в победители». — Она пожала плечами. — По-моему, одной звезды в семьедостаточно.

— Так ты считаешь меня звездой?

— Пресса считает.

— Надеюсь, они напишут, что этот раунд я выиграл благодаряему. Камерон — лучший кэдди, который у меня когда-либо был.

— По-моему, на последней лунке ты заставил егоповолноваться.

— Да я и сам здорово поволновался.

— Но все-таки решил бить на грин. Камерон хотел, чтобы тыдобрался туда за два удара.

— Иногда приходится самому себе дать пинка под зад.

— Камерон явно понял это. Он был вполне уверен в тебе. — Ейхотелось дотронуться до Шона, но она подавила это желание. — Он очень изменилсяпосле происшествия с фургоном, тебе не кажется? — Лили перешла к их привычнойобщей теме: дети. Это связывало их, и Лили хотела, чтобы так было и впредь. —По-моему, ты здорово справился. Сначала мне казалось, что юмор — неподобающаяреакция для этой ситуации, но сейчас я вижу: ты поступил совершенно правильно.

— Господи, да я просто не сдержался. Посмотрев на Камерона,я вспомнил, какими мы с Дереком были детьми. Порой мы были такими же дураками,как тогда Камерон.

— Думаю, в этом все дело. Нужно обращаться с ним, как сподростком, ибо таков он и есть. — Лили вздохнула. — Полагаю, что необходимовсем троим, Шон. Я хочу, чтобы они помнили родителей, но не зацикливались нагоречи утраты или чувстве вины.

— А ты не замечала, что мы с тобой постоянно говорим одетях?

Замечала? Да она намеренно это делала!

— А что в этом такого?

— Мы должны поговорить о нас.

— Но это «мы» существует только из-за детей...

— Чушь, Лили! — Шон обнял ее, не дав опомниться, поцеловал.Поцелуй был долгим и страстным, а его язык проделывал такое, что Лили забылавсе их ссоры, даже то, что они когда-то были.

Вот в чем преимущество Шона: он заставлял ее забыть обовсем, о чем Лили заставляла себя помнить: что нужно рано ложиться и рановставать, если хочешь провести день продуктивно. Что правильная диета иупражнения необходимы для здоровья. Что любовь обязательно влечет за собойболь. Шон заставлял ее забыть об этом, и вот она уже целовала его в ответ стакой страстью и горячностью, каких никогда не испытывала раньше.

Когда Шон оторвался от ее губ, Лили не помнила почти ни очем.

— Мы должны напиться и отпраздновать победу, — сказал он.

Взбудораженная, она ответила:

— Есть кое-что, чего я хочу сильнее, чем напиться.

— Мисс Робинсон, — прошептал он, проводя пальцем по ее щеке,— вы полны сюрпризов.

Рука Лили скользнула в его ладонь, их пальцы переплелись.Она чувствовала себя как никогда взволнованной и возбужденной. Это было совсемне похоже на нее.

— Ты еще больше удивишься, узнав, что я собираюсь сейчассделать.

Шон засмеялся, и его смех был таким же мягким и ласковым,как прикосновение его рук.

— Я никуда не отпущу тебя, пока ты мне не скажешь.

Сидя за столом в фургоне, Шон, не отрываясь, смотрел наЛили. Ее руки дрожали, когда она облизнула губы и приоткрыла их. Лили явномучили сомнения: стоит ли откусить свежий, аппетитный эклер. Шон наблюдал, какее зубы впились в мягкое пирожное, а губы сомкнулись вокруг нежной начинки.Прикрыв глаза, Лили издала стон. Прежде Шон слышал такой стон только от женщин,лежащих в постели.

Лили медленно, с наслаждением прожевала кусочек и проглотилаего. Под столом Крошка застучала хвостом. Глаза Лили открылись.

— Это... было... невероятно, — выдохнула она. — Простоэкстаз.

Шон подтолкнул к ней дымящуюся чашку.