Отсюда открывается подробный вид на панораму Кливленда с его неброской архитектурой, живописным побережьем озера Эри, старыми мостами над рекой Каяхога, и множеством брошенных кварталов. Небогатый город с непростой судьбой. Здесь нет огромного количества небоскребов и роскошных домов, нет престижных районов, которые могли бы впечатлить выходцев с Манхеттена. Но это мой дом, единственный, который может быть у такого человека, как я.

Прислоняясь лбом к холодному стеклу, я смотрю вниз, на небольшой парк с фонтаном посередине, зелеными насаждениями и рядом скамеек, которые сейчас пустуют, на редких прохожих, на серые линии дорог, по которым неспешно движутся автомобили. В дневное время суток Кливленд обычно замирает. Люди закрываются в своих офисах, чтобы зарабатывать деньги на вещи, которые не имеют никакого значения, чтобы потом выбросить на помойку. Я же зарабатывал свои деньги, чтобы покупать людей. И то, что не могут дать мне деньги, дают их грехи, грязные тайны и секреты. Каждый из моих бизнес-партнеров считает меня гениальным бизнесменом и аналитиком, который мастерски скупает акции в нужный момент, используя имеющийся доступ к информации, которая позволяет всегда выигрывать. Но им невдомек, что это лишь конечная стадия. Все начинается с торговли секретами. У каждого есть своя цена. Я предлагаю ту, от которой невозможно отказаться. И речь не всегда о денежном эквиваленте.

Я закрываю глаза, и в памяти сразу всплывает голос Корнелии.

«Вселенная исчезает, Декс, как только мы закрываем глаза. Стены существуют только когда мы смотрим на них.»

Твое правило больше не работает, мама. Вселенная начала исчезать даже когда я бодрствую и смотрю по сторонам. Все разрушается, старые наработанные методы перестают действовать.

Это скоро случится. Но я не буду ждать. Я всегда предоставляю выбор. И себе тоже. Все начинается с меня. Я всегда делаю его первым. А потом даю возможность вам… сделать мой выбор.

Подняв голову, я пытаюсь рассмотреть Розариум на побережье озера Эри. Отсюда он кажется крошечной точкой. Мой личный театр, который я построил, детально продумывая каждый штрих, но и там я больше не чувствую себя настоящим. Взгляд улавливает мое отражение в окне. Расплывчатое и неясное. Удивительно, как четко пустое стекло отражает то, кем я являюсь на самом деле.

Мой стеклянный офис с прозрачным потолком создает иллюзию отсутствия стен. Простор и мнимое ощущение свободы, полета. Осталось так мало мест, где я могу дышать. Но и здесь иногда мне кажется, что я слышу звон, дребезжание стекол, словно что-то снаружи давит на прозрачные стены и окна. Я чувствую бесконечный страх, что в любой момент они разлетятся миллиардами мелких осколков, впиваясь в мое тело, пронзая его, забираясь вглубь, уничтожая меня, стирая, поглощая. Мне хватает пары секунд, чтобы представить, как острые крошечные частицы циркулируют по моим венам, постепенно разрушая каждый орган, застревая в печени, легких, в сердце. Я не могу дышать, чувствуя острую колющую боль в горле, словно они режут меня изнутри.

Я слышу ее шаги. Совсем близко.

Я скоро вернусь, мама.

– Я не понял, а где все, Перриш? – выходя в открывшиеся двери лифта, спрашивает Роббинс. Я вижу в отражении окна его высокую фигуру в стальном пижонском костюме.

– Тебе кто-то нужен, Мартин? – спрашиваю я, поворачиваясь к нему лицом. Нахмурившись, Роббинс озадаченно рассматривает меня.

– Нет. Просто это немного странно. И… – Мартин нервно пожимает плечами, поставив свой кейс на мой стол. – Так непривычно тихо.

– Мне нравится тишина, Мартин. Жаль, что абсолютной тишины не бывает.

– Ну да, трескающиеся обои. Я помню. Ты всем рассказываешь эту байку? – рассеянно отзывается Роббинс, открывая кейс.

– Удивительно, как часто люди верят в ложь, но отрицают правду. Ты никогда не задумывался, почему у тебя нет кодового имени? Почему ты не участвуешь в собраниях Розариума?

– Наверное, потому что я не твой долбаный агент, а работаю исключительно ради собственной выгоды.

– Спасибо за честный ответ, – киваю я, наблюдая, как Роббинс достает конверт, кладет на стол и двигает к противоположной стороне.

– Это послание Нейтона Бэлла, – сообщает он. Не шелохнувшись, я продолжаю наблюдать за Мартином с ленивым безразличием, не реагируя на его жест. – Не хочешь посмотреть, что внутри?

– Сейчас? Тебе любопытно? Или интересна моя реакция? Скорее, последнее, – прищурившись, уверенно заявляю я. – Ты знаешь, что внутри. Так, Мартин?

– Ты бредишь? Откуда я могу знать? – Роббинс бледнеет, когда я медленно приближаюсь к краю стола и, не разрывая зрительного контакта, беру конверт.

– Можно один вопрос, Мартин? – спрашиваю я.

– Давай.

– Когда?

– Что ты имеешь в виду?

– Ты знаешь, Мартин. У тебя никогда не было кодового имени именно по этой причине. Я знал, что, рано или поздно, ты сделаешь неверный выбор.

– Я не понимаю…

– Тогда другой вопрос. Сколько?

Мартин опускает руку в кейс, и я знаю, что там. Это так банально и предсказуемо, что даже скучно.

– Я облегчил тебе задачу, Мартин. В офисе нет ни одного свидетеля. Я заслужил ответ? Еще один честный ответ на свой вопрос?

Роббинс качает головой, шумно выдыхая. Отводит взгляд в сторону и снова смотрит в глаза. Правый уголок губ нервно поддергивается.

– Черт, ты обещал, что я выиграю выборы. Я поставил на тебя. Поверил, что ты… А что в итоге? – озлобленно спрашивает Роббинс.

– Так сколько, Мартин? – с обманчиво-мягкой интонацией повторяю я.

– Какое это имеет значение? Я просто спасаю свою жизнь. Ты же прекрасно знаешь, что мы все по уши в дерьме из-за тебя и твоей бабы, – гневно огрызается Мартин.

– У тебя там оружие, не так ли? Ты всерьез считаешь, что сможешь выйти отсюда живым?

– Бэлл гарантировал мне это, – яростно отвечает Мартин. – Нейтон Бэлл, уточняет он.

– А чем его гарантии отличаются от моих? Я могу гарантировать тебе обратное. Есть только один способ узнать, кто прав, не так ли?

– Я никогда не верил во всю эту чушь, что ты обычно несешь остальным овцам из своего стада.

– А знаешь, почему Мартин?

– Мне плевать. – Роббинс презрительно кривит губы.

– Именно поэтому. Четыре процента, Мартин. Ты такой же, как я. Но глупее. Намного глупее.

– Однако, я держу на прицеле именно тебя, – Роббинс поднимает руку с зажатым в пальцах пистолетом, победно улыбаясь.

– Возможно, потому что я сам этого захотел, – невозмутимо отвечаю я.

– Да ты издеваешься! – яростно бросает Мартин. – Ты должен посмотреть, что в конверте, прежде чем я прострелю твою больную башку.

– Если там не дарственная на контрольный пакет акций «Бэлл Энтерпрайз», то я не заинтересован.