– Все в порядке?

На это я смогла лишь беспомощно пожать плечами.

– Тебе нужна машина? – спросила она затем.

Когда я только с недоумением взглянула на нее, Робин сунула руку в карман куртки и выудила оттуда свои ключи.

– Вот, – сказала она и вложила их мне в ладонь.

Я уставилась сначала на нее, потом на ключи:

– Ты уверена?

– Да, – кивнула она. – Я тебе доверяю.

– Даже не знаю, как тебя благодарить, – произнесла я, когда вновь обрела дар речи. – Мне так жаль, что я не могу остаться. Правда, я бы хотела…

– Ты сделала отличные снимки, Сойер, – перебила меня она. – У тебя явно чрезвычайная ситуация. А теперь беги и езжай аккуратно, пожалуйста.

Развернувшись, я как можно скорее бросилась по снегу по направлению к парковке.

Снег на дорогах по большей части превратился в коричневую жижу, и пока люди на тротуаре неизбежно поскальзывались, у меня во время поездки не возникало проблем с гололедицей. Невзирая на это, я так крепко вцепилась в руль, что побелели костяшки пальцев, и одновременно старалась не терять голову от беспокойства за Исаака.

По телефону он казался таким печальным и отчаявшимся. Я не знала, насколько плохи дела у его мамы, и боялась того, что могло меня ожидать по приезде на ферму.

Когда свернула на подъездную дорожку, я сразу заметила автомобиль Исаака, и, хотя обогрев был выставлен на максимум, мне тут же стало дико холодно, как только я увидела его сидящим за рулем с опущенной головой.

Припарковав машину Робин рядом с его машиной, я вышла, чтобы подойти к нему. В тот момент стало не важно, что происходило между нами в последние недели, что мы друг другу сказали или, еще хуже, не сказали. В тот момент главным было то, что я хотела быть рядом с ним.

Я постучала по стеклу. Исаак вздрогнул и быстро вылез из машины. Каждое его движение говорило о том, что он в шоке, а взгляд казался таким растерянным и безутешным, что у меня заныло сердце.

– Привет, – мягко произнесла я и попыталась улыбнуться. Он не ответил, а просто закрыл автомобильную дверцу и повернулся ко мне, по-видимому, не зная, что делать дальше. Я приняла решение за него и обняла его. А потом сжимала в объятиях до тех пор, пока он не обнял меня в ответ и из его тела частично не ушло напряжение. Он позволил мне поддержать его и быть рядом, и было приятно без лишних слов дать ему понять, что я больше никуда не уйду. Потому что он позвонил мне. Не кому-то другому, а мне. И как бы часто я ни повторяла себе, что недостаточно хороша для него… это ведь что-то значило, верно?

– Мне надо позвонить Алу, – пробормотал он какое-то время спустя и поднял свой мобильный, который сжимал в правой руке. – Я не смогу выйти завтра в полдень на работу.

– Не переживай об этом. Сначала нам нужно войти. Теодор и Мэри дома? – спросила я.

Исаак кивнул, затем помотал головой.

– Бабушка с Айви на рынке. Дедушка забрал Ариэль и Леви из школы.

– О’кей, – ответила я и взяла его за руку. Кожа у него была ледяная, и я пожалела, что не захватила с собой перчатки, когда уезжала с горы Уилсон.

Вслед за мной Исаак пошел к входной двери. А когда хотел ее отпереть, пальцы у него так сильно тряслись, что он несколько раз промахнулся мимо замочной скважины, и в конце концов мне пришлось забрать у него ключ, чтобы открыть самой. Я пропустила его в дом первым.

– Здравствуйте! – крикнула я и сняла свои покрытые снегом ботинки. Потом помогла Исааку скинуть куртку – его длинные руки и ноги сейчас словно вообще ни на что были не способны – и положила ее на комод в коридоре. – Кто-нибудь дома? – позвала я.

– Мы в гостиной! – раздался ответ Теодора.

Я опять взяла Исаака за руку. Моего носа коснулся знакомый запах этого дома, и не будь ситуация настолько напряженной, я бы наслаждалась ощущением того, что снова сюда приехала.

Теодор сидел на диване в гостиной, Ариэль тесно прильнула к нему, а Леви дед держал у себя на коленях. Увидев, что вместе со мной пришел Исаак, он тепло улыбнулся. Одно лишь его присутствие принесло мне такой невероятный покой, и я очень надеялась, что Исаак чувствовал то же самое.

В отличие от прошлых визитов, на этот раз никто не завизжал, когда мы перешагнули порог комнаты. Ариэль без единого звука соскользнула с дивана и пошла к Исааку. Я отпустила его ладонь, чтобы он мог взять сестру на руки. Они вцепились друг в друга, и Исаак пробормотал ей на ухо что-то, чего я не разобрала.

Я направилась к дивану и погладила Леви по голове, прежде чем сесть рядом с ним и Теодором. Теодор обнял меня одной рукой и на миг прижал к себе. Он ничего не сказал.

В таком обычно живом доме царила призрачная тишина. Можно было сразу заметить, что что-то не так. Я бы спросила у Теодора, что конкретно произошло, но не хотела делать это при детях. Исаак тоже ничего не говорил, только продолжал держать Ариэль и начал ходить с ней туда-сюда по гостиной, пока ее напряженная поза немного не расслабилась, и теперь она просто его обнимала, а не душила. А он словно находил в ее объятиях не меньше утешения, чем сам отдавал ей, потому что через какое-то время его взгляд прояснился и перестал быть таким отчаянным.

– Что это такое? – внезапно спросил Леви и указал на мою правую руку.

В первое мгновение я не поняла, что он имел в виду, однако потом увидела, что рукав моего черного свитера слегка задрался, а мальчик показывал на маленькую ласточку у меня над запястьем.

– Татуировка, – ответила я.

Леви тут же навострил уши и сел прямее на коленках у дедушки.

– Что такое татуировка?

– Татуировка – это картинка, которую рисуют у тебя на коже, – объяснила я, и в следующий момент Леви схватил меня за руку и поднес ее к самому носу.

Теодор улыбнулся.

– А если ты помоешься? – спросил брат Исаака, скептично глядя на меня.

Я растерялась и в поисках подмоги посмотрела на Теодора, но его улыбка просто стала шире. Тогда я быстро прикинула, как с педагогической точки зрения объяснить шестилетнему ребенку, что такое тату.

– Татуировки рисуют волшебным карандашом, который не смывается.

У Леви открылся рот, а каре-зеленые глаза округлились. Он тихо выдохнул: «Огоо», после чего снова с сосредоточенным выражением на лице наклонился над моей рукой и принялся разглядывать маленький рисунок.

– Она навсегда останется?

Я кивнула. Тогда Леви чуть откинулся назад и с серьезным видом взглянул на деда.

– Я тоже хочу татуировку, – торжественно объявил он.

Шикарно. После Ариэль я заразила еще и Леви. Почему меня вообще кто-то подпускал к этим детям? Я уже мысленно дала себе подзатыльник, как вдруг услышала совсем другой звук. Тот, который совершенно не рассчитывала услышать, тем более в такой день, в такой ситуации.